Ирина Галкова - Лесные командировки Соловецкого лагеря в Карело-Мурманском крае. 1929–1931 гг.

[27]См. «Положение об отделах УСЛОН» (НАРК. Ф. Р865. Оп. 32. Св. 1. Д. 4. Лл. 10–13).

[28] «Зимой все заключенные СЛОНа работают на лесозаготовках. С наступлением весны, когда рубка деревьев в лесу прекращается, на лесозаготовках остаются только занятые сплавом леса, погрузочно-разгрузочными работами и обделкой древесины на лесопильных заводах. Все остальные с лесозаготовок отправляются на постройку трактов» ( Киселев-Громов Н. И. Указ. соч. С. 71).

[29]Положение об отделах УСЛОН. НАРК Ф. Р865 Оп. 32. Св. 1. Д. 4. Л. 10–11.

[30]Краткие рапорты о работах на этих дистанциях можно найти во всех зимних номерах газеты «Новые Соловки» за 1930 г.

[31]Ковдские лесопильные заводы // Кольская энциклопедия (электронный ресурс). URL: http://ke.culture.gov-murman.ru/slovnik/?ELEMENT_ID=95814.

[32]Колонизация Карело-Мурманского края // Кольский север. Энциклопедический лексикон (электронный ресурс). URL: http://lexicon.dobrohot.org/index.php/КОЛОНИЗАЦИЯ_КАРЕЛО-МУРМАНСКОГО_КРАЯ

[33]Как работала командировка Чупа // Новые Соловки. №28. 28 июня 1930 г.

[34]По воспоминаниям С. Г. Сахарова (епископа Ковровского Афанасия), он работал сторожем, а затем счетоводом на командировке Чупа-пристань в июне-июле 1928 г. (См.: Афанасий (Сахаров С. Г.) . Даты и этапы моей жизни // Вестник Русского Христианского Движения. 1993. № 139. С. 13–17. Цит. по: Воспоминания о ГУЛАГе и их авторы (электронный ресурс). URL: http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=author&i=131).

[35]Как работала командировка Чупа…

[36]Северная дистанция // Новые Соловки. №2. 8 февраля 1930 г.

[37]Такие случаи, судя по сохранившимся протестным заявлениям жителей этого района, были нередки. История крестьянина из Ковды И. В. Гагарина, работавшего на вывозке леса и арестованного за изъявление недовольства властью, была одной из типичных для своего времени (Заявление гражданки Ковдского сельсовета Кандалакшского района П. Н. Гагариной в ЦИК КАССР с просьбой о пересмотре дела ее мужа, арестованного органами ОГПУ // Из истории раскулачивания в Карелии. 1930–31 гг. Документы и материалы. Петрозаводск, 1991 г. С. 40–42. См. также нормативные документы республиканского уровня, оговаривающие привлечение крестьян к принудительным лесозаготовкам: Циркуляр прокуратуры, наркоматов юстиции и внутренних дел Карельской АССР участковым прокурорам, народным судьям и следователям, начальникам РАО о реализации решений ЦИК и СНК республики по привлечению на лесозаготовки кулацких и зажиточных хозяйств (не позднее 7 января 1930 г.) // Там же. С. 14–16; Директива Наркомата юстиции и прокуратуры КАССР участковым помощникам прокурора, народным судьям и следователям, начальникам РАО о применении мер ответственности к кулацким и зажиточным хозяйствам, уклоняющимся от лесозаготовок // Там же. С. 30–31.).

[38]«Учась на втором и третьем курсах, мы по два раза в год выезжали на лесозаготовки ликвидировать прорывы: в декабре, когда срывался годовой план, и в марте, когда проваливался традиционно ударный месячник. А в 1929 году, еще до выезда в лес, весь техникум направили в Бабгубу, возле Кеми, на выкатку пиловочника для Кемского лесозавода, так как и это дело оказалось под угрозой срыва. При помощи примитивных воротов, под неутихающим ледяным ветром и дождем, то и дело превращавшимся в снег, поднимали на крутой каменный берег тяжелые бревна и складывали их в штабеля, достигающие иногда высоты трехэтажного дома. Рядом с нами, за колючей проволокой, то же самое делали заключенные…» ( Трофимов Ф. А. Мой век: Воспоминания. Петрозаводск, 2000).

[39]В одном из выпусков «Новых Соловков» целая полоса была посвящена теме вывоза леса и того, как с ней справляются на разных лесозаготовительных командировках (Ни одной отстающей командировки по вывозке леса! // Новые Соловки. №4. 28 февраля 1930 г.).

[40]О ходе сплавных работ рапортуют регулярные заметки в газете «Новые Соловки» (Отчетная кампания по сдаче самолета «Ответ Соловчан» // Новые Соловки. № 24. 2 июня 1930 г.; Сплав бревен через Черную речку // Там же. №28. 28 июня 1930 г.; Сплав в Кандалакшском районе // Там же. №30. 8 июля 1930 г. и др.)

[41]См.: Как работала командировка Чупа…

[42]Н. И. Киселев-Громов, работавший в штабе ВОХР, вспоминал о своей работе в Кемперпункте: «В барак заключенных набивают как сельдей в бочки. Два раза я пробовал туда войти и не мог: как только я открывал дверь барака, струя спертого, вонючего воздуха дурманила меня. Кроме того, на 3-х ярусных нарах и на полу барака люди лежали так, что негде было ступить ногою» ( Киселев-Громов Н. И. Указ. соч. С. 52–53).

[43]М. М. Розанов в своих воспоминаниях писал, что был привезен в мае 1930 г. этапом из ленинградской тюрьмы «Кресты» непосредственно на станцию Лоухи, на дорожно-строительную командировку. Видимо, в некоторых случаях этапы вовсе миновали пересылку, отправляясь сразу к месту работ (См.: Розанов М. М. Указ. соч. С. 3–4).

[44] Киселев-Громов Н. И. Указ. соч. С. 57–60.

[45]«На вновь открываемых командировках приходится спать под открытым небом, у костров. Сами чекисты живут в раскинутых для них палатках, а заключённые тем временем строят для них домик, материал для которого они привозят со станции на себе. Когда домик для надзирателей готов, строится карцер и только потом – барак для заключённых» ( Киселев-Громов Н. И. Указ. соч. С. 73–74); по воспоминаниям Михаила Розанова, первое возникающее на командировке сооружение – охраняемая ограда лагпункта. В первый день прибытия «охотники из этапа по вызову начальника уже мастерят вокруг площадки козлы, выкладывая на них длинные жерди. Пусть эта тюремная ограда ненадежна, примитивна, но каждый слышал: “При попытке перехода через установленную линию конвой применяет оружие без предупреждения”» ( Розанов М. М. Указ. соч. С. 7. Владимир Чернавин, не работавший сам на лесных командировках, вспоминал яркие рассказы крестьян, услышанные им в карантинной роте: «Как в лес пригнали, велят снег протаптывать. Лопат нет. Построят шеренгой, и иди топчи, дорогу топчи на лесозаготовки, место топчи, где бараки строить. Снег, знаешь, какой тут, где по пояс, где по грудь. Ночью у конвойных — палатка. А мы — так, под елками полегли. Для них дрова кололи, обед варили. Потом барак им построили, а сами все на снегу, да под ветками. Крикушник, это карцер по-ихнему, значит, куды нас сажать замаривать, тоже построили. Каптерку, кладовку, тоже. Когда все построили, тогда разрешили для нас, для заключенных барак рубить из мелкого леса, нары из елового вершиннику, а пола совсем нету» ( Чернавин В. В. Указ. соч. С. 233).