Вадим Массон - Первые цивилизации

На обыденной культуре помимо роста общего благосостояния и удовлетворения потребностей широкого спектра особенно резко отразилось выделение групп лиц или социальных страт, обладающих различной долей общественного богатства. Это видно по дифференциации образа жизни, отраженной в жилых комплексах, бытовом инвентаре и погребальных обрядах. Возрастающая специализация деятельности способствовала отделению умственного труда от физического. Об этом помимо появления школ писцов свидетельствует развитие неприкладного искусства, оставившего подлинные шедевры индивидуального художественного творчества. В условиях усиливающейся социальной дифференциации из утилитарных и престижно-знаковых функций инноваций все большее значение приобретают вторые. При этом престижность воспринимается в основном не как личный авторитет, а как принадлежность к определенному общественному слою, что закрепляется и в мире вещей. В сфере идеологии также идет выработка новых стереотипов в связи с институализацией власти и сакрализацией должности и функций правителя. При этом частично используются элементы привычных для общинных масс аграрных культов и мифологических схем мироздания.

Исходным пластом культурного комплекса цивилизации, в котором инновации представлены столь широким спектром, была культура первобытного общества, но этот исходный пласт претерпел кардинальную трансформацию. Формирование инноваций шло двумя путями: через изобретение, или культурную мутацию, т. е. путем спонтанной трансформации, и через заимствование, или метисацию, т. е. путем стимулированной трансформации. Первый путь имеет особое значение. Повторяемость отдельных компонентов культурного комплекса первых цивилизаций далеко не всегда может быть объяснена заимствованием в условиях действия так называемого феномена первоначального открытия, о котором много писал в нашей литературе Л. С. Васильев (Васильев, 1976). Например, как справедливо подчеркивает И. М. Дьяконов, путь выработки графических знаковых систем для передачи речи принадлежит к универсалиям человеческой культуры, и словесно-слоговая письменность изобреталась неоднократно и более или менее одинаковым путем (Дьяконов, 1976, с. 6). На вопрос об имманентном создании инноваций как культурных мутаций обратил особое внимание в ряде работ Э. С. Маркарян. Он подчеркивает, что механизм творческих инноваций выполняет функции мутаций (Маркарян, 1978, с. 86). Вместе с тем в данном случае речь идет не об отождествлении принципиально разных явлений, изучаемых в биологии и обществоведении, а об установлении между ними структурного и функционального подобия (Маркарян, 1981б). Независимое создание инноваций, или культурная мутация, носит сложный диалектический характер и включает, как отмечалось выше, аспекты преодоления; сохранения и восхождения на новый, более высокий этап. Без глубокого изучения этого механизма невозможно понимание закономерного! характера возникновения и развития первых цивилизаций, формирующихся в совершенно различной культурной среде и на гигантском территориальном удалении.

Разумеется, это отнюдь не умаляет значения такого фактора, как культурное заимствование, особенно широко представленное во вторичных цивилизациях, где оно наблюдается в сфере технологии, утилитарных объектов, а также в сфере престижно-знаковой. Однако такое заимствование, как правило, происходит на основе селекции, которая обеспечивает адаптацию заимствований и сводит к минимуму реакцию отторжения местной социокультурной средой. В результате наблюдается тот внутренне сложный процесс, который назван выше стимулированной трансформацией.

Для изучения археологических материалов обществ сложной социальной структуры весьма важное значение имеет подчеркнутое С. А. Арутюновым различие утилитарных и престижно-знаковых функций культурных инноваций (Арутюнов, 1978). Определенные явления и объекты, заимствуемые при престижном перепаде, могут и не иметь утилитарного значения, поскольку заимствование идет в среде элитарных слоев населения, для которых заимствованные инновации служат средством утверждения своего особого положения в данной социокультурной среде. Этим обстоятельством следует объяснять широкое распространение на определенном этапе престижно-знаковых символов, как например уже упоминавшихся жезлов, псевдобулавок и штандартов, а также других эталонов, связываемых с представлениями об особом, более высоком или, во всяком случае более престижном образе жизни. Как отмечает С. А. Арутюнов, Япония, например, пережила два периода интенсивного заимствования культурных инноваций — первый раз на протяжении VI — VIII вв., когда шло освоение ряда корейско-китайских эталонов, и второй — в конце XIX — начале XX в. под влиянием европейских стандартов. Каждый раз массированный поток инноваций проникал прежде всего в быт господствующих классов и слоев (Арутюнов, 1978, с. 103—104). Показательно совпадение данных периодов с решающими рубежами социально-экономического развития — становлением классового общества и государства в первом случае, когда, кстати, этими же факторами было обусловлено распространение и насаждение буддизма как новой государственной религии, и формирование капиталистического общества — во втором. По материалам археологии подобное распространение культурных инноваций, в том числе и престижно-знаковых или сохраняющих лишь эту свою функцию, хорошо прослеживается на завершающих этапах первобытного строя, когда повсеместно происходит выделение военной аристократии и идеологических лидеров.

Здесь мы подходим к одной важнейшей особенности культуры поры первых цивилизаций — ее внутренней дифференцированности, связанной с выделением элитарной субкультуры. Хорошо известно ленинское положение о наличии в каждой национальной культуре наряду с господствующей буржуазной культурой элементов демократической и социалистической культуры (Ленин, т. 24, с. 120 —121). Советские исследователи неоднократно обращались к этому положению, развивали его и конкретизировали. Так, Б. А. Рыбаков указал на наличие в культуре Киевской Руси княжеско-дружинной культуры, которой было свойственно в первую очередь стремление к репрезентативности (Рыбаков, 1970). По сути дела, эпоха первых цивилизаций и была тем первым периодом, когда отчетливо произошло это расщепление единого культурного потока в условиях формирования общества социального неравенства и классовых противоречий. Типы объектов, входящие в состав элитарной субкультуры, по идее и принципу обычно взяты из массовой, народной культуры, но переработаны профессиональными мастерами согласно запросам социальной среды. Это был один из важнейших путей формирования культурных инноваций и создания качественно нового культурного комплекса в тот период. Зачастую подобные стереотипы с течением времени теряли элитарный, престижно-знаковый характер и, по образному выражению С. А. Арутюнова, спускаясь по социальной лестнице вниз (Арутюнов, 1979), вновь становились элементами всеобщей, народной культуры. Выделение особой подсистемы элитарной субкультуры составляет специфическую черту культурного комплекса первых цивилизаций. Можно использовать для характеристики культуры этого периода и такой прием, как коэффициент актуализации. Он был предложен для характеристики художественной культуры (Бернштам, 1978)., но может иметь и более широкое значение. Имеется в виду мера актуализации предшествующего опыта, и в тех случаях, когда актуальным признается все наследие и только наследие, создается «абсолютно консервативная культура» с коэффициентом актуализации, равным единице. Такое положение характерно для большинства этапов развития первобытного общества. Haoбоpoт, когда ничего из созданного ранее не используется и признаются актуальными лишь вновь создаваемые ценности и эталоны, формируется, разумеется в виде теоретической модели, «абсолютно новаторская культура» с коэффициентом актуализации, равным нулю. При таком подходе коэффициент актуализации культурного комплекса первых цивилизаций, насыщенного инновациями во всех основных сферах (технология, обыденная культура, идеология), может быть определен как равный приблизительно 0.5. Это обстоятельство, так же как и формирование элитарной субкультуры, позволяет характеризовать культуру первых цивилизаций как качественно новое явление. Скорее всего, с точки зрения культурогенеза сложение цивилизации можно рассматривать как своего рода культурную революцию, находящуюся в теснейшей причинно-следственной связи со становлением классового общества и государства. Вместе с тем культурные инновации, определившие, каково бы ни было их происхождение, принципиально новый облик первых цивилизаций, пройдя стадию культурной интеграции, сами становятся традиционными элементами в цивилизациях Старого и Нового Света. Некогда динамичные и передовые, эти культурные комплексы, пройдя порог инноваций, становятся традиционными и, как мы знаем по Древнему Востоку, консервативными в большинстве форм своего проявления. Следует иметь в виду, что качественные культурные преобразования, происшедшие за относительно короткий срок в пору становления первых цивилизаций, принципиально отличались от культурной революции, происходящей, в условиях строительства социализма. Ленинский план духовного обновления общества, план культурной революции предусматривал в первую очередь совместную, организованную, сознательную деятельность масс трудящихся прежде всего через приобщение к элементарной культуре (Злобин, 1980, с. 231—233; Кии, «1967). Бесспорное величие культурных достижений первых цивилизаций не должно заслонять того факта, что их фундаментом была глубокая социальная и культурная разобщенность общества, и оформление этой разобщенности в специфические культурные эталоны и модели с высоким коэффициентом престижности составляло сущность эпохи и происшедших перемен. Начинался долгий и трудный путь развития культуры через полярные, хотя и нередко взаимопроникающие системы противостояния, которые ликвидирует лишь новая бесклассовая формация.