Вадим Массон - Первые цивилизации

Рис. 15. Комплекс Самарра.

Рис. 16. Телль-эс-Савван. План поселения.

Раскопки погребений доставили великолепные образцы личных украшений самаррского времени. Это разнообразные ожерелья и браслеты, составленные из бус, выточенных из раковин и различных пород камня. При подборе ниток предпочтение отдавалось ярким, контрастным сочетаниям, например белых и черных бус с красными, сердоликовыми. Как и в Хассуне, имеется здесь иранская бирюза. Женские каменные статуэтки раннего Саввана несколько тяжеловесны, — видимо, мастера еще не овладели искусством передачи объемов в неподатливом материале. Для фигурок характерны Крупные глаза и высокие головные уборы из черного битума, контрастирующего с желтовато-кремовым алебастром самих статуэток. Глиняные женские фигурки Саввана более грубы, хотя имеется глиняная статуэтка сидящего мужчины, выполненная в реалистической манере. Прекрасная коллекция женских терракот обнаружена при раскопках Чога-Мами. Здесь детали проработаны краской, особенно выразительны женские головки с подкрашенными удлиненными ресницами больших миндалевидных глаз.

Орудия самаррских комплексов слабо изучены. Кремневые изделия раннего Саввана грубы и характеризуют упадок неолитических традиций.

Имеются вкладыши серпов; наконечники стрел и геометрические микролиты отсутствуют. Кремневые вкладыши серпов крепились при помощи битума в изогнутую основу. Каменные песты, зернотерки, ступки являются обычными наборами раннеземледельческих комплексов. О развитии металлургии говорят находки медных бус и небольшого медного ножа. Известны в самаррских памятниках и каменные резные печати.

В целом самаррские комплексы наглядно демонстрируют высокий уровень развития многих сфер культуры, в том числе прикладного искусства. В экономическом плане особенно важно начало развития искусственного орошения, которое, видимо, ограничивалось задержкой паводковых вод при помощи плотин и запруд и проведением небольших каналов. Об успешных землекопных работах свидетельствует ров древнейшего Саввана и остатки каналов, обнаруженных на Чога-Мами. Традиционно считалось, что Самарра представляет собой развитие культуры группы хассунских племен, расселявшихся вдоль Тигра в южном направлении и оказавшихся в благоприятной ситуации. Однако вполне возможно, что Самарра сложилась и на основе местных комплексов хассунского типа и что сама Хассуна — это лишь конкретная культура, распространенная на сравнительно небольшой территории. Популярность Хассуны в археологической литературе во многом обусловлена тем, что она стала известна много раньше других аналогичных комплексов.

Несомненно, что Самарра, или самаррская культура, создала устойчивый комплекс хозяйственных и культурных достижений, явившихся фундаментом, на котором строилось дальнейшее развитие месопотамской цивилизации.

Было положено прочное начало созданию эффективного способа производства продуктов питания — поливному земледелию, урожайность которого в условиях субтропиков была особенно высока. Устойчивая система жизнеобеспечения закрепила торжество нового образа жизни, жизни оседлого земледельца в благоустроенных домах, в условиях относительного изобилия, в окружении нарядных объектов прикладного искусства. Так постепенно формировался значительный потенциал, не только экономический, но также культурный и интеллектуальный. Весьма показательно наличие в Савване культового строения, вокруг которого концентрируются богатые детские захоронения. Их можно рассматривать как проявление особых представлений о ребенке — носителе магических сил или как свидетельство культа привилегированных детей (Алёкшин, 1986, с. 124). Совершенно ясно, что перед нами материальное отражение процесса формирования особого общественного организма, предтечи позднейших храмов. Существует предположение, что в одной из богатых могил Саввана захоронен служитель культа (Алёкшин, 1986, с. 61) как член социальной группы, приобретающей черты бытовой кастовости.

О самих создателях блестящей самаррской культуры пока трудно сказать что-либо конкретное. Составившее ее население антропологически принадлежит к длинноголовым европеоидам так называемой средиземноморской расы — основному массиву населения на всем Древнем Востоке. Однако были высказаны предположения о возможном отождествлении самаррских племен с носителями языка, который частично сохранился в шумерских заимствованиях и условно именуется «прототигридским» или «банановым» (Массон, 1971 в). К этому дошумерскому языку-субстрату восходят такие термины, сохранившиеся в шумерском, как стена, медь, печать, кирпичная форма; обозначения таких профессий, как ткач, каменотес, строитель, медник, кузнец, земледелец, пастух. Все это характеризует носителей «прототигридского» языка как оседлых земледельцев и скотоводов, хорошо знакомых со строительным делом и металлургией (8а1опеп, 1968; Зарождение. . ., 1983, с. 92). По тем объектам материальной культуры, которые обнаружены на самаррских памятниках, самаррские племена вполне можно отождествлять с носителями этого языка-субстрата, сохранившего понятия, отражающие реальную, повседневную жизнь оседлых общинников.

Археологически самаррское наследие достаточно четко прослеживается и в культуре непосредственных носителей шумерской цивилизации. Во всяком случае, именно с Самарры начинается цепочка археологических комплексов, выводящая нас прямо к культуре древнего Шумера. На крайнем юге Месопотамии, на берегу древней лагуны в нижних слоях города Эреду, который сами шумеры считали своим древнейшим центром, открыты комплексы, типологически близкие развитой Самарре. Это слои XIX—XV, где представлены строения из сырцового кирпича, керамика с густой темно-коричневой или красноватой росписью по кремовому фону. Длинный прямоугольный кирпич и ряд элементов геометрической орнаментации указывают на самаррские связи этого древнейшего комплекса Эреду. О восхождении к пласту хассунского типа свидетельствуют и «подносы для шелухи». Из сырцового кирпича были возведены святилища, размеры которых от слоя к слою увеличиваются, как бы отражая возрастание производственных возможностей общины.

Если святилище слоя XVIII — это по существу небольшая комнатка площадью в 9 м2, то в слое XV мы находим уже целый архитектурный комплекс, занимающий площадь в 70 м2, который с известными основаниями можно именовать небольшим храмом. Древние святилища Эреду имеют небольшой пристенный алтарь на пьедестале и квадратный в плане очаг-алтарь в центре. Все эти элементы сохраняются и в позднейших шумерских храмах, обозначая четкую линию типологической преемственности. Существуют различные предложения по поводу наименования этого древнейшего оседлоземледельческого комплекса Южной Месопотамии. В последнее время некоторые исследователи считали возможным говорить об особой «культуре Эреду»; ранее преобладало его обозначение как фазы Убейд 1, имелись в виду генетические связи с последующей культурой Убейда (Рогайа, 1965Ь, р. 149). Во всяком случае, перед нами весьма ранний комплекс конца VI — начала V тыс. до н. э., локальное проявление культуры хассунского круга.