Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

В «Саге о Вёлсунгах» мать, чтобы испытать силу воли своих сыновей, пришила рукава их одежды «к коже и мясу, потом сдирала». Тот, кто не кричал при этом, был признан исконным Вёлсунгом [679] КИ. С. 185. .

Швед Ингвар (из династии Инглингов), когда вырос, стал «высок ростом, статен и силен, и красив лицом, умен и красноречив, мягок и щедр со своими друзьями, но суров со своими недругами, учтив и изящен в обращении…» [680] Сага об Ингваре. С. 254. . И хотя некоторые выражения наводят здесь на мысль о влиянии рыцарских романов, в целом образ героя саги вырисовывается достаточно выпукло. Надо сказать, что подобные характеристики героев в сагах достаточно часты, так что «рыцарский идеал» скандинавов того времени вполне ясен.

Регнвальду Кали сыну Коля, который в середине XII в. был ярлом Оркнейских островов и о котором рассказывается в «Саге об оркнейцах», приписано авторство некоторых отдельных вис. В одной из них перечислены девять умений или искусств, которыми владеет автор: умение хорошо писать висы и привычка много читать («я… книжник»), хорошо играть в тавлеи и ходить на лыжах, владеть луком, веслом и рунами, ковать и играть на гуслях [681] Поэзия скальдов. С. 73, 77, прим. . Преемственность во владении «искусствами» по отношению к эпохе викингов здесь очевидна.

Конечно, скандинавам эпохи викингов, когда они особенно много разъезжали по разным странам со служебными, торговыми или иными целями и несли службу при владыках в разных землях, было полезно, даже необходимо знать иностранные языки. В сагах встречаются эпизоды, когда торгующие или пытающиеся договориться о чем-либо с иноземцем скандинавы оказывались в неразрешимой и даже враждебной ситуации, если обе стороны не знали языка друг друга.

О том, как обстояло дело с изучением чужих языков в самой Скандинавии, по сагам судить невозможно. Исходя из того, что мать Олава Павлина, ирландка по происхождению, научила своего сына ирландскому языку, можно предположить, что в процессе воспитания знающие иностранные языки люди могли передавать эти знания своим детям и воспитанникам. В «Саге об Ингваре» дважды упоминается некая особая «школа» на Руси, где обучали языкам, имевшим хождение на восточноевропейских и, возможно, вообще на восточных путях. Швед Ингвар учился там три года, его сын Свен – год [682] Сага об Ингваре. С. 53. . Такое сведение было бы бесценным, но, скорее всего, это вставка, относящаяся к христианской школе. Что касается Скандинавии, то только в «Саге об исландцах» (гл. 36) говорится об учреждении в 1218 г., при епископе Гудмунде, школы «на Пригорках», где учителем был некий Торд Сайда. Школы при церквях устраивались, конечно, на Севере, но уже в совсем другое время.

Примерно так же воспитывали детей в семьях бондов, более скромных по положению, нежели знатные люди. Так, в одной из саг дети-соседи «играли вместе в детские игры… и занимались всеми теми физическими упражнениями, которым в те времена люди обучали своих сыновей». Мальчики – сын бонда и сын вдовы – дружили и стали побратимами. Оба выросли сильными и высокими, им обоим хорошо удавались физические упражнения [683] СОДВ. С. 120–123. См. также С. 175, прим. 32. .

Очевидно, что и детские игры, включавшие различные соревнования и поединки, служили для тренировки выносливости, силы, сметливости, выдержки и других качеств, необходимых взрослому мужчине. Не случайно при любимой скандинавами игре в мяч создавалась и команда из мальчиков. Эгиль, как уже говорилось, участвовал в ней, будучи лишь 7 лет от роду. А вот Греттир (из «Саги о Гисли», гл. 1) пошел играть в мяч только в 14 лет, и то его уговорил брат Атли. На этих состязаниях люди мерились силой, соревновались в ловкости и даже при известных условиях налаживали отношения (гл. XV, XVIII), что было полезно и для подростков.

Об играх девочек в сагах вообще нет упоминаний. Что касается девушек, то столь же недвусмысленных сведений о воспитании в них идеальных или желательных качеств в сагах также нет. Вероятно, в большинстве рядовых семей девочку обучали взрослые женщины, с малых лет привлекая к своим делам. В сагах походя говорится о занятиях женщин прядением, ткачеством и шитьем, приготовлением пищи, об их участии в сельскохозяйственных работах, умении врачевать, гадать и т. д. На лошадях женщины, как и мужчины, ездили с детства. В связи с брачными и иными делами в сагах часто с похвалой отзываются о женщине не только красивой, но также хорошей хозяйке, знающей, как вести дом, энергичной, умеющей принять гостей и занять собеседника, умной и ловкой в обращении с мужем, детьми и прислугой и, что нередко подчеркивается, обладающей покладистым характером. Прозвище девушки Кружевная Рука свидетельствует, что она была искусной кружевницей. В целом образ идеальной жены в сагах вполне сочетается с образом идеального мужчины – мужа и воина. Характерно, что в сагах нет упоминаний о том, что девочка пасет домашних животных; похоже, все связанное со скотом, за исключением, возможно, доения, было закреплено за мужчинами. Удел женщины – семья и домохозяйство, поэтому с раннего возраста девочки готовились к замужеству, приглядывались к мужчинам, вырабатывали свои критерии, по которым следовало выбирать мужа, и впитывали житейскую мудрость старших женщин. Как ясно из части о супружестве, инициатива сватовства исходила от мужчины, девушка иногда имела возможность либо дать согласие на сделанное предложение, либо отказать претенденту. А поскольку в вопрос о браке женщины еще больше, чем мужчины, вмешивались интересы семьи и рода [684] Это понятно: ведь, выходя замуж, женщина забирала часть имущества из семьи, следовательно, также из отцовского и материнского рода. , решение судьбы женщины не так уж часто зависело от нее самой. Противоположные примеры, которые в сагах обычно связаны с неординарными женщинами, на мой взгляд, только подтверждают общее правило.

Итак, воспитание и обучение детей происходило чаще всего как бы «между прочим», попутно, в ходе жизнедеятельности семьи, но не только их родной семьи. Повсеместно была распространена практика передачи кого-то из малолетних детей, чаще всего сына, а иногда и нескольких детей, на воспитание (fóstr) в другую семью, где ребенка обычно растили до взрослого возраста [685] См., например: ИС II:2. С. 247. . Сведения об этом довольно часто встречаются в сагах. Нередко детей отдавали на воспитание родичам, например, Хельги (из «Саги о Торстейне Белом», гл. VIII) был отдан на воспитание одному из родичей [686] ИC II:1. С. 253. , на дочери которого потом женился. Оставшегося в 7 лет сиротой Стурлу Тордарсона воспитывала его бабка Гудню дочь Торда, а затем «для обучения» он переехал к дяде Снорри и, наконец, к Орэкье. Все это должно было укрепить отношения в среде родичей [687] Сага об исландцах. Гл. 52, 109, 113. .