Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

В 16 лет Снорри Годи ставит свой собственный хутор. В Исландии и Норвегии это был тот возраст, начиная с которого мужчина мог выступать на тинге истцом по поводу убийства и получать по этому делу возмещение.

В 1223 г. тяжбу по поводу набега и грабежа возбудил и вел Орэкья сын Снорри сына Стурлы, которому было тогда 18 лет [722] Сага об исландцах. Гл. 51. . Племянникам Барди было по 18 лет, и «они уже одну зиму успели провести за морем» [723] ИС II:1. С. 79. . Гуннлауг, герой саги о нем, в 18 лет был храбрецом, «каких мало», и скальдом, служил при иноземных правителях [724] КИ. С. 356. .

Бастард Олав Павлин вырос очень рослым и привлекательным. В 12 лет он поехал на тинг. В 17 лет уехал на подаренном отцом корабле в Норвегию, где стал дружинником конунга и заслужил его благоволение. Через год, получив ценные подарки, он отправился к деду по матери – одному из ирландских конунгов. Вернувшись в Исландию, он успешно женился на дочери ярла [725] ИС I. С. 282, 291 и сл. . Желание жениться в 18 лет выражали многие герои саг. В том же возрасте, подчас даже раньше, они уходили из отцовского дома и обустраивали свой хутор, когда поблизости, а когда и далеко от родного дома.

Умный и умевший заводить друзей Гицур сын Торвальда в 19 лет стал стольником короля Хакона, «своего родича» [726] Там же. Гл. 121. 1237 г. . Уже знакомый нам Торлейв в 19 лет успел насолить местному хёвдингу; желая избежать наказания, он купил у торговых людей корабль, нанял гребцов, взял у родителей много товаров и добра и уехал в Хладир [727] КИ. С. 488. .

Итак, в процессе взросления скандинавов, детство которых было более чем коротким, я бы выделила на основании саг следующие этапы. Где-то с 7 лет детей, как говорится в сагах, «замечали». 12–13-летие в сагах фиксируется как отрочество, время, когда и родня, и общество уже считаются с ними. В тех же случаях, когда в семье нет взрослых мужчин, такие подростки уже берут на себя кровную месть. 15–16-летие выглядит как последняя ступень перед взрослостью, когда юноше многое доверяется и многое позволено: можно участвовать в управлении имением, вершить кровную месть, самостоятельно вести торговые операции, возможно – участвовать в тинге; тогда же его наделяют рядом прав, но он все же еще не взрослый. Одновременно саги дают понять, каким станет нынешний 12–15-летний юноша, достигнув полной взрослости.

В 17–18 лет мужчины уже служили при дворах различных правителей и, соответственно, участвовали в боевых операциях. К 18 годам взросление и вocпитание завершалось , и после этого мужчина мог служить дружинником, отправиться за удачей в Гардарики или в Миклагард, завести собственный гард, наконец, жениться, т. е. стать во всех отношениях полноправным домохозяином и зрелым, военнообязанным воином. Что касается брака, то, хотя мужчинам можно было жениться уже в 17–18 лет, среди людей саги на это редко кто решался. Чаще, судя по тому, что там рассказывается, молодой человек в этом возрасте предпринимал путешествие в другие страны, торговал, служил дружинником, ходил в грабительские викинги, короче, добывал славу и деньги. Только после этого он становился завидным женихом, которому любая девушка была готова отдать свою руку.

Согласно областным законам Швеции, записанным преимущественно в XIII в., совершеннолетним мужчиной и членом тинга, наделенным правообязанностями свободного бонда, как и в Гуталаге, юноша становился в 15 лет [728] Законы Упланда (UL M 2 pr); Старшего Вестгёталага (ÄVgL II, Add. 7:29); Эстгёталанда (ÖgL I, 20 pr). . Но взрослым воином, имеющим право на «народное оружие» и «способным носить» его, он считался с 18 лет [729] UL M II:2. ; на Готланде же платить все налоги и нести дозорную службу полагалось мужчине с 20 лет. Эти предписания, основанные на обычном праве, т. е., вероятнее всего, традиционные, подтверждают то впечатление, которое возникает при чтении саг: «окончательно» взрослым, со всеми вытекающими из этого статуса правообязанностями, скандинав становился в 20 лет.

Взросление дочерей в сагах почти не прослеживается. Редким примером этого является рассказ об Ингебьёрг дочери Стурлы, которая в 13 лет была «уже видная и рослая», а приглашенная на свадьбу Гицура как гостья, она явилась нарядно одетая и на ее «серебряном пояске висел кошель с драгоценностями» (гл. 172). Хотя, согласно церковным установлениям брак для девочек был возможен уже с 12 лет, а для юношей – с 14 лет, в сагах брачующиеся такого возраста не фигурируют. Есть несколько замечаний о том, что свадьба была отложена, поскольку невеста еще «почти ребенок». В одной саге говорится о девушке из бедной семьи, которую в 15 лет отдали замуж за богатого немолодого человека [730] ИС I. С. 329. . В «Саге о Ньяле» (гл. XXXIV) рассказывается о сватовстве молодого человека Траина к Торгерд дочери Глума, которой было 14 лет. «Они сговорились, и когда Торгерд вышла замуж за Траина и переехала в его хутор у Каменистой Речки, она принялась за хозяйство… и стала домовитой хозяйкой». Таким образом, девочка к 14–15 годам уже владела хозяйственными навыками, необходимыми для ведения дома. Однако следует заметить, что упоминания о возрасте девушек, которых сватают или которые выходят замуж, в сагах очень редки. Те два-три замечания о юных невестах, которые здесь приведены, вряд ли можно считать доказательствами общего правила в отношении брачного возраста женщин, скорее они выглядят исключениями. По Гуталагу совершеннолетие для женщины наступает в 18 лет (гл. 20:14).

Отношения между братьями и сестрами складывались по-разному. В большинстве случаев дети из одной семьи стояли друг за друга стеной. Благородный Гисли (герой одноименной саги) взял на себя убийство человека, чтобы отвести подозрение от истинного убийцы – своего брата Торкеля, который, однако, оказался на редкость неблагородным и неблагодарным и в трудную для Гисли минуту уклонился от помощи ему. Интересен другой случай, касающийся взаимных отношений детей в семье. Некую девушку выдали замуж вопреки воле брата, с которым она была очень дружна, и, похоже, ее собственной воле. И вот, выходя замуж, девушка «передала право» брату на все свое наследственное «добро», а это была порядочная сумма денег («сотен 20 монет»), а также «два самых главных сокровища – ожерелье и конь Черногривый» [731] ИСИЭ. С. 448. . Тем самым любящая сестра обделила своих возможных детей. Судя по «Старшей Эдде» («Краткая песнь о Сигурде», ст. 25), братья считались защитниками сестры, а для нее гибель брата становилась «наибольшим горем». В сагах неоднократно описываются ситуации, когда братья занимаются общим делом, бок о бок сражаются, мстят друг за друга, заботятся о судьбе сестры, а сестра мстит убийце брата, даже если это ее муж или родня по мужу. Стурла сын Снорри сына Стурлы горевал о своем погибшем брате Сигвате, «хотя им с братом порой не хватало удачи жить в согласии» («Сага об исландцах», виса № 75). В той же саге (гл. 90) герой при прощании с гостившим у него братом дарит тому «золоченое копье», заметив при этом, что «им [братьям] не подобает расставаться без подарков, учитывая то, сколь редко они встречаются».