Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Саги, отражая воззрения скандинавов на обстоятельства смерти и повествуя о том, как заканчивали свою жизнь короли, неизменно подчеркивают эти обстоятельства. Та же «Сага об Инглингах» сообщает о том, какой смертью умерли все короли этого рода – потомки бога [1414]. Убийство короля в бою или в поединке не считалось преступлением, хотя и могло в известных случаях и согласно общему обычаю рассматриваться как повод для кровной мести. Судя по доступным мне материалам, народ довольно равнодушно реагировал и на убийство государя в процессе междоусобиц, во время сражения.

Иначе воспринималась гибель государя в результате так называемого «коварного убийства», к которому общество всегда относилось резко отрицательно, в том числе если это касалось царствующих особ, даже непопулярных, неугодных народу. Коварное цареубийство воспринималось как безнравственное, несправедливое, произведенное не по правилам и не в должных формах. Поэтому коварно убитые короли после смерти окружались ореолом мученичества, становились для народа святыми. Именно из числа таким образом убитых королей произошли первые скандинавские святые: два Кнута (король и герцог), Эрик и погибший в бою за веру Олав. Конечно, их канонизация мотивировалась именно заслугами перед обществом – мученичеством во имя веры или страны и подчас была результатом хлопот перед папским престолом их потомков. Например, о канонизации датского герцога Кнута Лаварда, убитого в Роскилле в 1134 г., хлопотал его сын Вальдемар Великий. Но официальная канонизация чаще всего происходила много позднее, чем объявление мученика святым на его родине, согражданами или подданными. Момент мученичества был, очевидно, связан прежде всего именно с неправедным убийством короля – будущего святого . Напротив, коварный убийца резко осуждался. Если это был король, народ мог потребовать его изгнания, как это было, например, с Ингъяльдом Коварным [1415].

Конечно, в неких как бы «правилах об убийстве государя», установленных обычаем, также отразилась исключительность фигуры короля. Характер и сам факт выработки этих установок могут рассматриваться как результат, с одной стороны, достаточно частых цареубийств, с другой же – положения короля в тогдашнем обществе. Одно из этих правил (о нем говорилось выше) вступало в действие, если король нарушал свои тронные обещания в отношении обычаев и прав подданных. «Законным» и «справедливым» со стороны подданных было и ритуальное убийство государя; оно также базировалось на представлении о неразрывной связи короля и народа и лежало как в сфере политико-правовых отношений, так и, прежде всего, в области веры, в данном случае веры в сакральную природу государя и его власти.

После первого формального объединения каждая из Скандинавских стран не раз снова распадалась на отдельные части. Как это отчетливо демонстрируют саги, правители каждой такой части, добившись для себя самостоятельного престола, начинали яростно и жестоко сражаться за верховный трон, за объединение страны под своей властью.

Сами объединения скандинавов в единые государства были непрочными, шаткими. И государства даже под формально единой властью представляли собой сумму областей, каждая со своими обычаями, законами, претензиями и авторитетами. В период, когда, скажем, во Франции наступила уже феодальная раздробленность, Скандинавские государства переживали стадию иного, изначального , раздробления и создания единых государств путем объединения отдельных политических образований. И в том, и в другом случае хотя и на разной подоснове, но имели место относительная слабость публичной власти и ожесточенная внутриполитическая борьба.

Характерно, что согласно представлениям общества фигура монарха-правителя еще долго сохраняла черты, унаследованные от языческих времен.

Нельзя не отметить еще раз, что в создании монархии, формировании единой королевской власти, утверждении на престоле того или иного короля значительную роль играло общественное мнение и традиционные органы власти в виде народного собрания. Однако состав избирателей в течение и в результате эпохи викингов претерпевает качественное изменение: народное собрание всех бондов заменяется выборщиками, избранными из состава знати и высшего слоя незнатных хозяев. Конечно, в эпоху викингов это явление проявлялось в виде тенденции, а свое развитие получило с XII–XIII столетий. Но обратить внимание на эту тенденцию необходимо.

Если в предыдущем очерке рассматривается вопрос о том, как саги понимали центральную власть, а также отражали процесс ее достижения, то задача настоящего очерка – рассмотреть методы ее удержания и деяния королей, в том числе действия, предпринятые именно с этой целью. Возможно, это позволит представить себе те объемы власти , которые были достигнуты тогдашними государствами и государями.

Что касается важного вопроса о понятии (понимании) государства как единого организма , в отношении которого у верховного правителя есть известные права и обязанности, то, судя по материалам саг, это понятие, с трудом пробиваясь через территориальную раздробленность и местные амбиции, через сопредельность и спорность соседних земель скандинавов, формируется по мере и в ходе складывания в регионе как верховной власти, так и самих государственных образований, хотя бы в виде федерации земель.

У правителя, особенно верховного, была, естественно, масса публичных обязанностей. Однако, судя по сагам, личные и публичные проблемы в деятельности и, видимо, в сознании короля и его окружения были тогда связаны неразрывно . Немудрено, что их трудно разделить в процессе их исторического анализа и что это разделение в значительной мере условно.

Главной заботой короля после получения высшей власти было, разумеется, стремление удержаться на престоле, что в большинстве случаев требовало больших материальных затрат и максимальных дипломатических усилий, огромных моральных и физических сил. В подавляющем большинстве случаев власть каждого короля была довольно кратковременной. Сплошь и рядом король правил всего несколько лет, что было связано как с образом жизни самого правителя-воина, так и с междоусобицами. Исключения из этого правила немногочисленны и, насколько можно судить по сагам, касались либо очень жесткого, либо, напротив, внешне мягкого государя. Иногда эти противоположные по своей натуре и методам правления короли сменяли друг друга, как, например, царствование Харальда Сурового и сменившего его Олава Тихого в Норвегии второй половины XI в. За несколько лет власти королю надо было успеть укрепить не только свои жизненные позиции, но и позиции своих наследников и вообще династии.