Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

Примененное здесь мной расположение текста не случайно: мне хотелось подчеркнуть, оттенить каждый пункт этой замечательной клятвы, уникального пассажа саговой литературы и в то же время ритмизированный характер формул, возможно как-то связанный с сакральными смыслами.

Очевидно, что этот явно ритуальный текст клятвенного обещания и утверждения мира действительно очень сложен и объемен и выглядит весьма внушительно. Он содержит массу пунктов, охватывая все жизненное пространство скандинава: настоящее и будущее время, места привычного пребывания и привычные ситуации, родственные связи, включает обращение к высшим силам, наконец, угрозы и заклятие на случай нарушения «клятвы мира». К тому же, на мой взгляд, этот текст необыкновенно поэтичен, он красив и гармоничен стилистически. Клятва явно старого происхождения, поскольку в ней в числе мест мира упоминается капище, среди верующих – как христиане, так и язычники, а среди деревьев сосна, которой не было в Исландии, т. е. этот текст был выработан еще в Норвегии и раньше, чем произошло заселение Исландии. Но затем он был приспособлен к более поздним временам, когда христианство и церковь как место мира уже получили значительное распространение, во всяком случае в кругах, к которым, вероятно, относились Торгильс и его слушатели. Текст клятвы, как очевидно, состоит из аллитерированных формул обычного права. Его произносили, а скорее «выпевали» при заключении мировой или по окончании смуты в стране. То обстоятельство, что формулы клятвы как бы охватывают весь мир людей того времени и все их занятия, должно было сделать клятву обязательной для соблюдения во всех ситуациях [1715]. Все это, вместе взятое, представляет несомненный исторический интерес [1716].

Мировая по тяжбам заключалась обычно при помощи посредников и могла включать в себя, по соглашению сторон, обмен вирами. Когда после ужасной Надворной битвы в Исландии (1239) Снорри «объявил решение по всем тяжбам», которых набралось достаточно много, он также объявил и условия заключения мира: тот, кто совершил убийство, платит 10 сотен, кто нанес раны – по 5 сотен, кто швырял камни – по 2,5 сотни, кто пособничал убийцам на Поле Тинга – по 100 эйриров. Это решение (1240) распространилось на все округи, кроме той, где отказались заключать мировую [1717]. Таким образом, мирный договор теперь включал крупные штрафы, но не объявление «вне закона» . Впрочем, виновного можно было приговорить к изгнанию из страны с правом возвращения через определенный, назначенный срок [1718]. Процедура заключения мира завершалась пожатием рук (или «битьем по рукам») [1719].

Другой правовой институцией, связанной с миром, были особые законы о мире , которые распространялись на некоторых людей и определенные места и нарушение которых было чревато разными, но подчас очень жестокими наказаниями, вплоть до казни виновного без последующей уплаты виры. В законах о мире говорилось о неприкосновенности двора бонда (внутри ограды); защита мира дома и «огороженного места» была, как известно, древнегерманской традицией. Затем говорилось о неприкосновенности женщины, о безопасности таких публичных мест, как тинг, торжище, водопой, перекресток дорог, церковь и церковный двор, а также такого интимного места, как уборная. Уголовные преступления, совершаемые там, – от ущерба для чести до вторжения, драки и убийства – впоследствии стали подлежать высшей юрисдикции, т. е. королевскому суду. К таким же тяжелым проступкам относились предательство в бою и предательство по отношению к вождю, конунгу, а также разного рода так называемые злодеяния (см. ниже).

Возвращаясь на Поле Тинга, приходится отметить, что там порой происходили не просто драки, но целые сражения и не всегда возможно было найти того, кто должен отвечать перед судом за осквернение «места мира». Но такие инциденты были все же редким явлением. Не случайно, например, сохранилось свидетельство о том, что в 1121 г. хёвдинг Хавлиди сын Маара попытался силой оружия помешать своему врагу попасть на альтинг, причем сага отмечает это обстоятельство особо.

Другое дело, что на тингах иногда разрешались поединки как метод решения спора, и в этом случае они были явными предшественниками дуэли . Так, Тормод на тинге убил отца Торгмира Тролля, ударив его секирой по голове. Он уверял, что мстил за страшное оскорбление, заключавшееся в сравнении его с кобылой, покрываемой жеребцом. Вся эта история обрамлена стихами скальда Тормода (который, будучи отпрыском видного рода, имел, между тем, на голове «смоль кудрей курчавых», что, как отмечалось выше, не одобряется ревнителями скандинавской красоты) [1720]. Победитель поединка должен был принести в жертву богам быка [1721]. Но обычно поединок происходил не внезапно, на него публично вызывали на том же Поле Тинга [1722]. Можно вспомнить также пример с Эгилем, который на Гулатинге вместо суда с 12 поручителями предложил противнику поединок на тинге, «что было законным и обычным в прежние времена» [1723](см. также о поединке как способе решения дела в «Саге о Ньяле» [1724]). Но было зазорно сражаться с человеком, который по старости или болезни не может самостоятельно сесть на коня («Сага о Фритьофе», гл. II).

Была и другая форма публичного поединка для решения спора, это так называемый « поединок на острове », который отличался более четкими условиями и правилами. Для поединка выбиралось ровное возвышенное место, островок или мыс, вдающийся в море, реку или озеро. Такое место иногда заранее утверждалось на тинге [1725]. Выбор места для законного поединка был не случаен. Тот, кто терпел поражение и погибал, признавался виновным, и предписывалось хоронить преступника там, где «встречаются морская волна и зеленый дерн», т. е. на берегу моря.

Известно, что законоговоритель Скафти, который в 1004 г. учредил третейский (Пятый) суд, отменил поединки как способ решения спорных дел [1726], но в народе этот способ продолжал бытовать, так что даже суды еще выносили такие решения. Например, на тинге, где разбиралось дело о смерти Кьяртана, убийца был объявлен вне закона, причем одному из истцов разрешили осуществить «кровную месть» немедленно [1727].

Поединок того времени можно рассматривать и как наследие «божьего суда» языческих времен (которые, собственно, еще не полностью и миновали), что в виде ордалий вошли и в средневековый мир. Но в эпоху викингов все еще применялись методы, которые несли на себе более явные следы языческого правосудия, – « очистительные испытания », которые тогда, видимо, уже не считались вполне законными. Адам Бременский в общих чертах упоминает об этом, повествуя о капище [1728]. В «Саге о людях из Лососьей Долины» об «очистительных испытаниях» говорится в связи с тяжбой на тинге из-за убийства Кьяртана. Там как раз сказано, что в отношении виновного необходимо обходиться вирой и положенным [по суду] наказанием, а не прибегать к незаконным кровавым мерам [1729].