Джон Бэлсдон - Женщины Древнего Рима. Увлекательные истории жизни римлянок всех сословий

Выбрав для дочери мужа, не важно, с какой целью, Август надеялся, что люди вскоре забудут низкое происхождение Агриппы. Юлия же считала, что, выходя замуж за Тиберия, соединяет свою судьбу с человеком ниже ее по происхождению. Ее отец – с легкостью распоряжавшийся чужими жизнями – освободил ее от обязанностей воспитывать детей. Ее новый муж постоянно пребывал на границе, где шла война, и она считала себя брошенной. Злобные попытки Юлии убедить Августа в том, что он должен наказать Тиберия, вполне естественные для женщины, полагавшей, что ею открыто пренебрегают, не приносили никакого результата. Но она не была женщиной, которая будет сидеть в уголке и горевать. Она решила развлекаться, пока еще возможно, с беспутными молодыми людьми и вместе с ними погрузиться в пучину удовольствий.

Но Августа больше интересовало руководство общественной жизнью Рима (и это ему лучше удавалось), чем личной жизнью членов его семьи. Он готовил к вступлению в общественную жизнь двух своих внуков, которых усыновил: Гая в 5 году до н. э., когда ему исполнилось пятнадцать лет, и Луция, три года спустя. Для помощи им и себе он привлек Тиберия, и в 6 году до н. э. Тиберий на пять лет был облечен властью трибуна, с помощью которой Август контролировал римское правительство. Как трибуну Тиберию было поручено отправиться на восточную границу империи и подавить восстание в Армении.

За это признание его ценности для империи, хотя и временное, Август ожидал скромного выражения благодарности. Вместо этого Тиберий устроил неожиданную репетицию той роли, которую он станет играть через тридцать лет, на более обширной сцене. Он объявил, что хочет оставить политическую жизнь и посвятить себя изучению философии. Что же подвигло его на это? – спрашивали люди. Скандальное поведение жены? Зависть к своим пасынкам? Надежда, что люди Рима поймут: без Тиберия, которого они раньше почти не замечали, им не обойтись? Но люди поумнее, возможно, уже тогда осознали нестабильность характера Тиберия.

Август выступил против этого в сенате; Ливия пыталась увещевать сына. Но он никого не хотел слушать. Пришлось дать ему отпуск, и он тихонько уехал из Рима в Остию, а оттуда – на остров Родос.

Тем не менее отъезд Тиберия совсем не мешал Августу в 5 и 2 годах до н. э. с большой помпой и торжествами посвятить в политическую жизнь молодых цезарей – Гая и Луция. Они начали свою деятельность, ставка в которой была исключительно высока – ни много ни мало – власть над всей империей! И все шло тихо и мирно, пока во 2 году до н. э. не грянул гром: Юлия была разоблачена.

Ей в ту пору было тридцать семь лет. В том, что у нее есть любовники, никто не сомневался. Но когда дело доходит до описания тех «подвигов», которые привели к ее разоблачению, источники вдруг словно немеют: да, она участвовала в кутежах и пирушках (на которых сильно напивалась), проводившихся на форуме и даже на трибунах; да, она и ее друзья клали венки из цветов на голову статуи Марсии – вот и все, о чем нам сообщают и чему можно доверять. Рассказы же о том, что она хотела наняться в бордель как проститутка и занималась развратом на неудобной платформе трибуны, относятся к разряду «художественного преувеличения, позволяющего приукрасить скучную и неубедительную историю».

И вот тут-то мы начинаем понимать, что совсем не знаем, какой на самом деле была Юлия. Все авторы, к которым мы обращаемся за подробностями, считали, что ее стоит описывать – или им разрешалось ее описывать – самыми мягкими словами; поэтому для получения правдивой картины нам придется перепрыгнуть через четыре столетия и обратиться к Макробию. Ибо в необыкновенной мешанине «Сатурналии» Макробия, помимо вопросов литературной критики, обсуждения жара в человеческих телах и рассуждениях о том, что появилось раньше – яйцо или курица, нашлось место и для высказываний Цицерона и других, остротам Августа или разных людей по поводу самого Августа и, наконец, для главы, посвященной шуткам и выходкам Юлии. Сведения для нее Макробий взял частично из книги «О городской жизни» Домития Марса, написанной во времена Августа, и частично из аналогичной книги, созданной чуть позже. Таким образом, этому источнику можно доверять. Вот один абзац из «Сатурналии»: «Ей тридцать восьмой год – иными словами, если ее умственные способности были еще в порядке, хотя она уже приближалась к старости [10] В 40 лет, по мнению римлян, человек переходил от молодости к старости. , то она злоупотребляла возможностями, которые предоставили ей богатство и ее отец. Она любила читать и, как было принято в ее кругу, очень много знала. Она была мягкой, человечной женщиной, совершенно лишенной жестокости, и обладала невероятным очарованием, и люди, знавшие о ее недостатках, поражались, насколько противоречив ее характер. Снова и снова, мешая снисходительность с суровостью, отец предлагал ей вести себя приличнее и завести более спокойных друзей; когда же он вспоминал о своих многочисленных внуках, которые были точной копией их отца, Агриппы, он стыдил самого себя и думал о ней только как о верной жене. Он тешил себя надеждой, что она все-таки невинна, несмотря на всю ее веселость и внешнее пренебрежение к условностям, и любил повторять в кругу друзей, что у него есть два ребенка, чьим прихотям ему приходится потакать, – правительство Рима и его дочь».

Юлия, как и всякая женщина, пыталась продлить свою молодость. Она очень рано начала седеть. Однажды Август пришел к ней и увидел, что ее служанки выдергивают у нее седые волосы. Он ничего не сказал, но однажды завел такой разговор:

Август: Что ты предпочитаешь – быть лысой или седой?

Юлия: Конечно, седой.

Август: Тогда зачем твои служанки стараются сделать тебя лысой?

И вероятность такого разговора очень высока.

Макробий приводит шутки Юлии, одна – вполне пристойная, другая – очень грубая. Прочие шутки смешные и легкомысленные. Однажды, одевшись очень строго, она сухо обняла отца. Накануне вечером он пришел к ней и был шокирован ее легкомысленным костюмом, но ничего не сказал; сегодня же он похвалил ее одежду. Она ответила: «Вчера вечером я оделась для мужа, а сегодня утром – для отца».

Однажды во время боя гладиаторов Август был потрясен поведением людей, которые окружали Юлию на стадионе, и тем, кто ей прислуживал. Он написал ей об этом в письме. Она ответила: «Когда-нибудь я и мои друзья тоже состаримся».

Во II веке до н. э. разразилась буря. Доносчики, воспользовавшиеся правами, которые давали им законы, сообщили, что Юлия разошлась вовсю. Август узнал о пирушках на форуме. И ему рассказали (несомненно, правду) о многочисленных любовниках Юлии.

Скандал можно было замять, отослав Юлию из Рима подальше. Однако Август решил предать его огласке. Он вел себя как одержимый, нарушая на каждом шагу законы – даже свои собственные. Поскольку Тиберий был далеко, Август решил действовать от его имени и развел их с Юлией. Признав истинность того, что ему довелось узнать, он написал письмо сенату, в котором в подробностях перечислил все ее выходки. Юлии не позволили даже защитить себя и выслали на остров Пандатерия (Вентотене) у побережья Кампаньи.