Джон Бэлсдон - Женщины Древнего Рима. Увлекательные истории жизни римлянок всех сословий

К 66 году женщины, которых погубил Нерон, были мертвы, за исключением Акте. Это была простая женщина, не замешанная в политике, поэтому ей сохранили жизнь. Она стала первой, кто пробудил в Нероне любовь, и последней, кто позаботился о нем, ибо организовала его похороны. По крайней мере, Нерон помог ей разбогатеть. Один из ее отпущенников, по-видимому, был христианином. Некоторые даже задавались вопросом: а не обратилась ли сама Акте в христианскую веру перед смертью?

О Поппее, которую никогда не любила римская чернь, вспомнил любивший ее муж, которого она отвергла. И в тот короткий период, в 69 году, когда Отон был императором, ее статус был восстановлен.

Несчастная Октавия удостоилась более высокой чести – она стала героиней трагедии под названием «Октавия». Эта пьеса сохранилась среди трагедий Сенеки. Сам Сенека никак не мог быть ее автором, поскольку там описываются обстоятельства смерти Нерона, а Нерон умер через три года после смерти Сенеки. Тем не менее пьеса написана в стиле трагедий Сенеки, но ее автор, несомненно, был свидетелем описанных в ней событий. Вероятно, это был ученик, писавший в первые годы правления Флавия.

Эта пьеса создана по образцу – причем сделано это вполне сознательно – нескольких греческих трагедий. Октавия – это несчастная Электра, ибо ее мачеха, подобно матери Электры, убила ее отца. Но если Электра сумела спасти жизнь своему брату Оресту и вместе с ним участвовала в судьбоносном акте отмщения, когда он убил Клитемнестру, Октавия не обладала властью, необходимой для спасения Британника, который смог бы воздать за то горе, что было причинено ей. Она была Гермионой, бесплодной женщиной, у которой Поппея украла любовь ее мужа, как это сделала Андромаха, способная родить детей.

В этой трагедии мало действия, зато много монологов: Октавия, грустная и отчаянная, ждет смерти, удивляясь, почему Юпитер не поразит Нерона молнией; няня убеждает ее потерпеть – ведь сама Юнона была вознаграждена за то, что закрывала глаза на бесчисленные романы Юпитера – и получила в конце концов терпеливого и преданного мужа. Сенека обличает нравы римского общества своего времени, мечтая, как и полагается стоику, о возвращении невинного, примитивного человека. Нерон, подобно Красной королеве, отдает офицеру своей гвардии приказ о казнях, заявляя, что лучшие императоры всегда считали необходимым убивать людей, а если правитель обращает внимание на мнение народа, то это говорит о его слабости. (А также опровергает утверждение Сенеки, что страстная любовь с течением времени сжигает саму себя.) Призрак Агриппины, явившийся из подземного мира, предсказывает Нерону его трагический конец. Няня Поппеи говорит с ней, выполняя роль Фетиды для Неронова Пелея; Поппею во сне мучает ужасный кошмар; гонец извещает о народном восстании – Нерон отдает приказ, и Октавию ведут на казнь.

Эту пьесу называли, и вполне справедливо, «одним из самых странных документов, дошедших до нас со времен Античности». Она очень груба и порой даже смешна. Однако отдельные части пьесы очень трогательны, особенно те, в которых рассказывается о конфликте трех испуганных людей: Октавии, Поппеи и – в этом, как нигде больше, автор демонстрирует свой талант – Нерона, который был испуган не меньше, чем они.

Несмотря на все эти многочисленные браки, через десять лет после смерти Нерона в живых осталась лишь одна женщина, в жилах которой текла кровь Юлиев. Это была Юния Кальвина; по иронии судьбы она приходилась внучкой Юлии Младшей (изгнанной из Рима в 8 году н. э. и умершей двадцать лет спустя) и правнучкой Юлии Старшей, которая погибла во 2 году до н. э. Она унаследовала от них очарование и смелость; по словам Тацита, Юния Кальвина была «красива и шокирующе раскованна». Сенека описывал ее как женщину веселого нрава. Но она унаследовала несчастную судьбу своих бабушки и прабабушки, ибо ее тоже изгнали. Впрочем, в отличие от них, ей позволили вернуться.

Юния Кальвина была замужем за Л. Вителлием, братом будущего императора, но, по неизвестной причине, развелась с ним. Ее брата, которого она очень любила, звали Юлий Силан – он был помолвлен с Октавией. В 48 году н. э., когда умерла Мессалина, главный римский подхалим, старший Л. Вителлий, бывший до недавнего времени свекром Юнии Кальвины, решил связать свою судьбу с Агриппиной. Он получил два задания: разорвать помолвку Октавии и Силана, чтобы Октавия смогла выйти замуж за Нерона, и подготовить римскую публику к браку Агриппины и Клавдия. Брак между дядей и племянницей, по законам Рима, считался кровосмесительным; поэтому Л. Вителлий, не задумываясь, отменил помолвку Силана и Октавии на том основании, что они близкие родственники, хотя было известно, что в отношениях Силана и его сестры не было ничего предосудительного. Однако, изучая историю поздней республики и империи, мы снова и снова убеждаемся в том, что римский ум отличался вульгарностью – если братья и сестры были сильно привязаны друг к другу, то их отношения тут же объявлялись инцестом. Таким образом, обвинив Силана и Октавию в кровосмесительной связи, чего на самом деле не было, римлянам внушили мысль, что императорский брак был по сути своей инцестом. Силан, мужество которого не уступало его обаянию, совершил самоубийство в тот самый день, когда Клавдий и Агриппина поженились. Его сестра к тому времени была уже выслана из Рима.

Но даже в человеческих отношениях тенденции изменяются. Когда Нерон избавился от своей матери, он не придумал для нее лучшего наказания за интриги, жертвой которых считал себя и свою жену Октавию, чем вернуть из ссылки Юнию Кальвину. Спасти ее брата было уже невозможно. Итак, она вернулась в Рим, увидела, что вся династия была вырублена под корень, оставила свидетельство – высеченное на камне, дошедшем до нас, – о своей горячей привязанности к одному из своих отпущенников и предоставила Веспасиану возможность доказать на смертном ложе, что чувство юмора ему не изменило. Когда ему доложили, что двери мавзолея Августа неожиданно раскрылись, он ответил: «Я полагаю, что они открылись для Юнии Кальвины».

После смерти Нерона и последовавшей за этим гражданской войны нравы двора, в котором процветали извращения, распущенность и интриги, с восшествием на престол Веспасиана изменились. В римском обществе усилилось влияние верхнего слоя граждан Италии и западных провинций. В моду вошли буржуазные добродетели, и в первую очередь бережливость и респектабельность. Все были уверены, что эти реформы назрели уже давно.