Николай Троицкий - Фельдмаршал Кутозов. Мифы и факты

Итак, главной заботой Кутузова в Тарутине была всемерная мобилизация на защиту Отечества людских ресурсов — кадровых войск, казаков, ополченцев, партизан (армейских и крестьянских). Как ни трудно было мобилизовать эти силы (только с Дона в Тарутино прибыли, делая по 60 верст в сутки, 26 казачьих полков общей численность 15 тыс. сабель), еще труднее оказалось материально их обеспечить. Мало того что были потеряны снабженческие базы на пути от Немана до Москвы, арсенал и пороховые заводы в Москве. Не всегда удавалось использовать и сохранившиеся ресурсы на базах в Риге, Пскове, Твери, Киеве и Калуге: мешали лихоимство и казнокрадство чиновников, недостаток транспорта, бездорожье. Кутузов вменил материальное снабжение армии в обязанность властям всех близлежащих губерний. Он постоянно требовал от них боеприпасы, хлеб, сапоги, лапти, полушубки — все, вплоть до подков с гвоздями, которых, кстати, только из Рязанской губернии поступило в армию 23 тыс. пар. В преддверии зимы фельдмаршал торопил губернаторов присылать в армию как можно скорее теплые вещи: «Вы дадите ответ за тех солдат, которые занемогут от стужи». По ведомости генерал-интенданта Е.Ф. Канкрина, армия получила с начала контрнаступления 60 тыс. полушубков, но большей частью уже за Смоленском.

Пока армия стояла в Тарутине, ей очень ревностно помогали окрестные жители. «Наехали из Калуги и других городов купцы и маркитанты, навезли разных товаров, особенно съестных, — вспоминал очевидец. — Из ближних селений жители привозили <���…> хлеб, масло и яйца <���…>, разносили даже пироги и блины» [517] Митаревский Н.Е. Нашествие неприятеля на Россию. М., 1878. С. 96. .

Опираясь на поддержку населения, Кутузов сумел обеспечить армию в Тарутинском лагере многим из необходимого. В частности, к 9 октября армия уже имела, «сверх отпускаемого на настоящее продовольствие, особый запас провианта на 10 дней». Но не удалось благоустроить медицинскую часть — главным образом из-за недостатка врачей. Еще на пути к Тарутину 12 сентября главный военно-медицинский инспектор русской армии Я.В. Виллие меланхолически констатировал «умножение в армии больных». В Тарутинском лагере госпиталей стало побольше, уход за больными — получше. Но и «когда начали преследовать неприятеля, часть госпитальная, — по признанию Е.Ф. Канкрина, — была самая печальная и вместе затруднительная».

Не столь печальной, сколь затруднительной была и часть оружейная. После того как в Москве был оставлен противнику Арсенал, страдали от недостатка ружей даже регулярные войска россиян. Английский комиссар при Главной квартире Кутузова Р. Вильсон 27 сентября уведомлял посла Англии в Петербурге лорда В.-Ш. Кэткарта: «Может быть, до 15 000 не имеют еще ружей». Закупленные в Англии 30 тыс. ружей поступали в русскую армию до ноября, когда она была уже на Березине [518] См.: Жилин П.А . Отечественная война 1812 г. С. 225. . Что же касается ополченцев, то их в России вооружали опасливо и плохо, главным образом пиками, по выражению Ф.В. Ростопчина, «бесполезными и безвредными». Полтавское и Черниговское ополчения выглядели так: «Кавалерия не имеет пистолетов, а пехота — без ружей, большая часть без сапогов, без рубах и вскоре будет вовсе без одежды».

Среди многих забот Кутузова в Тарутинском лагере и даже в его «параллельном марше» за уходившим из России Наполеоном была еще одна, о которой все советские и постсоветские биографы фельдмаршала единодушно молчат. Это — участие Михаила Илларионовича в карательных акциях против крестьян (участие, вовсе не обязательное для него как главнокомандующего регулярными войсками). Тот факт, что в 1812 г. имели место и крестьянские бунты, общеизвестен, и в ряде случаев они были подавлены с помощью войск. В октябре — ноябре 1812 г. карательные войска против крестьян Подмосковья и Смоленщины неоднократно посылал Кутузов.

Так, 7 октября в ответ на просьбу московской помещицы княгини В.А. Хованской светлейший послал «отряд из тульского ополчения, чтобы усмирить мужиков ее». 19 октября он предписал исправнику Боровского уезда Московской губернии подавить крестьянские волнения в с. Тюнино и наказать бунтовщиков «по строгости закона» [519] Подробный журнал исходящих бумаг собственной канцелярии главнокомандующего соединенными армиями ген. — фельдм. кн. Кутузова-Смоленского в 1812 г. // Труды МО ИРВИО. 1912. Т. 2. С. 118. , а 9 ноября отправил карательный отряд для расправы с волнением крестьян с. Романово на Смоленщине.

Как бы то ни было, все в Тарутинском лагере было подчинено главной задаче — накопить силы и подготовиться к наступлению. Пока эта задача не была решена, Кутузов воздерживался от активных действий против Наполеона. Только партизаны да казаки неустанно рейдировали по коммуникациям противника, выводя из строя его живую силу и подрывая материальную базу.

Еще Д.П. Бутурлин подметил, что Кутузов своей кажущейся нерешительностью старался внушить Наполеону обманчивые надежды на заключение мира и тем самым задержать его подольше в Москве. Французы с того дня, как они заняли Москву, действительно тешились надеждой на скорый мир и не беспокоили россиян. Поддерживали иллюзию близкого мира неоднократные свидания И. Мюрата с М.А. Милорадовичем. Оба являлись на аванпосты в театральных нарядах, рисовались друг перед другом и обменивались любезностями. «Третьего подобного не было в армиях!» — восклицал А.П. Ермолов, отметив, что Мюрат был в панталонах из парчи, вытканной золотом, а Милорадович — «с тремя шалями ярких цветов, не согласующихся между собою». Но если французы буквально жаждали кончить дело миром («Мир — наше самое заветное желание», — записал в дневнике 30 сентября Ц. Ложье), то россияне лишь делали вид, что могут согласиться на это, дабы выиграть время. Истинное же их настроение выражено в одном из октябрьских писем поэта-воина К.Н. Батюшкова: «Никто не желает мира. Все желают не мира, а истребления врагов» [520] Каллаш В.В. Указ. публ. С. 206. .

23 сентября в ставку Кутузова приехал генерал-адъютант Наполеона граф Александр Жак Бернар Лористон с предложением заключить перемирие и дать ему, Лористону, пропуск для проезда в Петербург на переговоры с Александром I от имени Наполеона. Кутузов особо подготовился к этой встрече. Офицер его штаба А.А. Щербинин вспоминал: «Лористон прибыл в сумерки, в крытых дрожках. Кавалергардского полка поручик Михаил Орлов (будущий генерал, декабрист. — Н.Т. ) сопровождал его. Мы в первый раз увидели Кутузова в мундире и шляпе. Эполеты он попросил у Коновницына: его собственные ему казались не довольно хороши. Но и Петр Петрович был не франт, лучше бы обратиться к Милорадовичу». Чтобы произвести на Лористона выгодное для России впечатление, «армии велено было разложить множество огней. Казалось, что в лагере стояло 200 или более тысяч человек»; для большего эффекта Кутузов приказал «варить кашу с маслом и петь песни <���…> среди шумного веселья войск и бесчисленности огней».