Лариса Чернова - Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

Интересный материал проходил через мэрию Лондона 15 июля 1462 г.: это договор об аренде сроком на 99 лет гостиницы и лавки в столице. Арендаторами выступают торговцы железными изделиями Ричард Флеминг и Николас Маршалл, оба — олдермены, и некий Томас Фэрмори. Арендодатель — настоятель монастыря {856} . Важную информацию содержит и документ от 5 марта 1467 г.: настоятель монастыря св. Троицы сдал в аренду на 80 лет с выплатой ежегодно 12 ф. помещения, состоящие из домов, лавок, комнат в верхних этажах, винных погребов и верфи. Арендовал все это бакалейщик и олдермен Стефен Браун {857} . Внимание олдерменов к монастырской собственности вполне объяснимо: монахи и церковники прочно закрепились в городском хозяйстве. Естественно желание богатейших горожан потеснить монашескую братию, ослабить материальные позиции церкви в городе. Важно, что договоры об аренде заключались на длительные сроки: 80 и 90 лет, в течение которых горожане, очевидно, могли распоряжаться монастырской собственностью и использовать ее в своих интересах. Фактически это означало переход приносящих доходы разнообразных городских строений в полное распоряжение самих горожан, представленных в данном случае олдерменами.

Таким образом, владения церкви, в первую очередь монастырей, в Лондоне были весьма разнообразны: жилые дома, гостиницы, лавки, винные погреба и даже участки набережной Темзы с верфями. Для полноты картины приведем еще несколько фактов. Например, по описи поместий епископа Илийского, составленной в 1356–1358 гг., было установлено, что в Лондоне ему принадлежали различные держания и лавки в двух наиболее доходных районах города {858} . Лондонский монастырь св. Марии имел: два дома, два земельных участка, ренты на сумму в 3 ф. 6 ш. 8 п. в городе [120]. А некоему монастырю в 1462 г. принадлежали гостиницы и лавки в одном из приходов столицы {859} . Настоятель монастыря св. Троицы в 1467 г. распоряжался домами, лавками, винными погребами и верфями {860} . Таким образом, очевидно, что церковники не упускали возможности получения доходов и от городской собственности. «Городской» характер интересов церкви виден из самих объектов недвижимости.

Представляется немаловажным проследить, из каких источников настоятели монастырей и другие церковники получали столь разнообразные и прибыльные объекты недвижимости в Лондоне? Строили их сами, арендовали, получали в дар или покупали? Попытаемся обозначить некоторые возможные пути приобретения церковной недвижимости в Лондоне.

От XIV — первой трети XVI в. до нас дошли интересные свидетельства на этот счет [121]. Вот дарственный акт «мэра, олдерменов и всей общины Лондона Майклу де Нотбуру, епископу Лондона» от 30 ноября 1358 г., передающий ему, «его наследникам и преемникам участок земли, находящийся около каменной стены дворца епископа <���…> напротив главных ворот гостиницы <���…> на 80 лет на условии выплаты ежегодной ренты 40 ш. смотрителям Лондонского моста» {861} . Ясно, что епископ, по сути дела, бессрочно арендовал у городской общины земельный участок, расположенный в очень выгодном месте — напротив гостиницы. Можно предположить, что земля эта вскоре будет застроена, и, используя постоянный приток населения в Лондон, Майкл де Нотбур сможет сдавать строения в аренду и получать немалый доход в виде рент. Конечно, рентная плата в 40 ш. [122]ежегодно должна была выплачиваться епископом городу, но думается, что получаемый им доход с лихвой восполнит эти расходы.

Не менее показательна дарственная, выданная 28 сентября 1430 г. «Уильямом Эстфелдом, мэром Лондона и Общиной» настоятелю и капитулу собора св. Павла: в дополнение к верфи, известной как Paul's Wharf, горожане передают служителям собора еще одну, расположенную рядом, на 99 лет с условием выплаты ежегодной ренты в 10 ш. и осуществлением необходимых восстановительных работ на обеих верфях, постоянно терпящих ущерб из-за повышения уровня воды в Темзе {862} . Понятно, что, как и в предыдущем случае, речь идет о фактически бессрочной аренде очень важного в условиях Лондона объекта недвижимости — верфи, причем за не слишком высокую, хотя и немалую, ренту. Очевидно также, что ранее настоятель и капитул главного лондонского собора уже получили от Сити верфь, скорее всего, тоже в долгосрочную аренду. Таким образом, есть основания говорить о расширении и укреплении позиций церкви в первой трети XV в. в лондонском порту, в силу своей товаропропускной способности приносившем солидные доходы. Обратим внимание и на то, что на церковников, согласно условиям дарственного акта, переходит часть муниципальных обязанностей по содержанию и текущему ремонту или восстановлению жизненно важных объектов хозяйственной деятельности города, к каковым, безусловно, относились верфи. Церковь, в данном случае представленная собором св. Павла, как неотъемлемая часть Сити еще теснее входила в экономическую сферу жизни города, в определенной мере обеспечивая необходимые для ее нормального функционирования условия. И этому, видимо, в немалой степени, способствовала политика столичного муниципалитета во главе с мэром и олдерменами.

Дарения в пользу церкви делала не только «вся община», но и отдельные горожане. Если обратиться к завещаниям олдерменов, мы увидим, что экономически они немало поддерживали церковь. Это наглядно проявилось в практике «посмертных дарений», распространявшейся на приходские церкви (св. Марии де Уолнод {863} , св. Томаса {864} , св. Олбана, св. Марии Магдалины, св. Стефана, св. Михаила {865} , св. Магнуса, св. Маргарет, св. Леонарда и св. Павла {866} , св. Данстана {867} и пр.); на монастыри (св. Елены {868} , св. Варфоломея, св. Марии, св. Иоанны, св. Екатерины {869} ), разного рода монашеские институты (госпитали, ордены {870} ), отдельные священнослужители и монахи (старосты ордена нищенствующих монахов-миноритов Лондона и Кентербери {871} , настоятели различных церквей Лондона, приходские священники и церковные старосты {872} ).

Большое число духовных лиц, церковных и монастырских учреждений, перечисляемых почти в каждом из завещаний олдерменов, вводит в некоторое смущение. Почему олдермены, излагая свою последнюю волю, так «разбрасывались»? Казалось бы, логичнее завещать в более концентрированном виде имущество какой-либо определенной церкви, например, той, где похоронены предки и где будет захоронен сам составитель завещания. Можем предположить, что при составлении завещания немалую активность и находчивость проявляли сами церковники, «рекомендуя» богатым купцам оставить часть имущества именно им и их учреждению, обещая отпущение грехов и благополучие после смерти. Но если бы все ограничивалось только желанием церковников и монахов, картина оказалась бы слишком упрощенной. И олдермены, люди, отличавшиеся деловыми качествами, сумевшие многого достигнуть в своей жизни, по определенным причинам шли навстречу пожеланиям церковно-монашеской братии. Представляется, что одним из вариантов объяснения такого поведения олдерменов может служить необходимость разрешения непростых проблем, порождаемых богатством, к которому они стремились и которого достигали.