Лариса Чернова - Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

По наблюдению С. О'Коннора, «одним из общепризнанных фактов английской социальной истории является традиционно претенциозное желание успешных купцов стать джентльменами» {1048} , повысив, таким образом, свой социальный статус, определявшийся в XIV в. и в последующие столетия совокупностью факторов. К их числу относятся: уровень годового дохода и владение землей; непосредственное участие в местном самоуправлении (в том числе в качестве шерифа), что обеспечивало человеку достойную репутацию в определенном локальном сообществе; происхождение из соответствующей фамилии (дворянство «по рождению», «по крови») {1049} . Отметим, что последний критерий не был определяющим даже в условиях английских реалий XIV в., не говоря уже о XV–XVI вв., когда на первый план вышли, во-первых, обладание земельной собственностью (значение этого фактора резко повышается, особенно в XVI столетии) и высокий уровень годовых доходов (получаемых не только и не столько от эксплуатации земли, сколько от торгово-предпринимательской деятельности); во-вторых, гражданская и судебно-юридическая служба {1050} .

Как следует из ранее рассмотренного материала, все перечисленные критерии в полной мере применимы к столичным деловым людям. Соприкасаясь с с феодальными кругами, включая королей, церковных иерархов и дворян разных титулов и званий, богатейшие купцы-олдермены, осознававшие свою финансово-экономическую и общественно-политическую значимость, стремились стать на один уровень с дворянством. Ярчайшие примеры — Адам Фрэнси, торговец предметами роскоши XIV в., олдермен 1352–1375 гг., дважды избиравшийся мэром Лондона, представлявший интересы столицы на шести парламентских сессиях {1051} , и олдермен 1547–1554 гг., преуспевающий суконщик и купец-авантюрист Джон Лэмбард.

Адам потратил около 12 лет (1358–1369 гг.) на приобретение манора Эдмонтон в Миддлсексе у лорда Джеффри де Сей и его наследников. В 1369 г. этот манор и, что крайне важно, титул лорда были переданы Адаму Фрэнси {1052} . Получение титула лорда стало для Фрэнси общественно значимым событием и реализацией социальных амбиций лондонского купца и олдермена в обществе, в котором традиционно высоко ценились знатность происхождения и обладание землями {1053} . Показательно, что его сын и наследник, которого звали тоже Адам, торговец предметами роскоши, большую часть времени проводил во владениях в Эдмонтоне, предпочитая вести образ жизни сельского джентльмена {1054} .

Джон Лэмбард за несколько лет (1540–1548 гг.) истратил 1900 ф. на приобретение земли и недвижимости в Лондоне и в графствах Англии, «продемонстрировав окружающим свою материальную состоятельность и социальные амбиции» {1055} . Последняя покупка (это был манор Уэсткомб в Восточном Гринвиче, графство Кент) дала ему право подать на Высочайшее имя прошение о получении дворянского титула. И, заметим, он сделал это, заплатив совсем немалые деньги: по разным оценкам, 300 или 500 ф. [127]

Фактически приведенные выше примеры подтверждают тот факт, что в Англии XIV–XVI вв. наблюдалось пополнение локальных сообществ джентри выходцами из богатого купечества, и позволяет отметить четко обозначившуюся тенденцию к аноблированию в среде лондонских купцов.

Богатые и влиятельные лондонские купцы и в повседневной жизни стремились подражать дворянству. Прежде всего, это проявляется в одежде, которой, так же как еде и жилищу, придавалось социальное значение {1056} , и в некоторых развлечениях. Вопрос о том, как и во что одеваться, был непосредственно связан с проблемами социального статуса и морали: каждый человек должен был носить одежду, соответствующую его положению и не оскорбляющую общественную нравственность. Вид и объем ткани, расцветка, разнообразие узоров и аксессуаров, количество деталей костюма — все свидетельствовало о положении личности внутри определенной группы и о месте этой группы в обществе. Таким образом, платье не только согревало и украшало человека, но и показывало положение человека на социальной лестнице, а также степень его достатка. Отсюда стремление средневекового человека, и горожанина в том числе, «выразить себя» через костюм, не считаясь с затратами. Костюм, кроме того, многое мог поведать о своем хозяине — о его склонности производить впечатление или о его гордыне и спеси. Будучи неотъемлемым компонентом повседневной жизни человека — его быта, окружающего его мира вещей, — одежда вместе с тем запечатлевает в себе явления более высокого уровня, принадлежащие сфере сознания и поведенческих форм {1057} .

Из завещаний купцов можно составить примерное представление о том, какую одежду носили богатые горожане Лондона. Генри Бартон оставил «роскошное одеяние из черного бархата с золотой вышивкой и украшенное перьями и жакет из красного бархата» {1058} . Уильям Грегори носил одежды, «отделанные мехом и на подкладочном материале» {1059} . В описи имущества Джона Оливера упоминаются чулки, чепцы, камзол из черного вельвета, меховые шкурки {1060} .

И купцы Сели в своей переписке немало внимания уделяют вопросам пополнения и обновления гардероба. Роберт Рэдклиф в письме Джорджу Сели в Кале от 11 декабря 1478 г. высказывает просьбу: «… если Вы сможете найти меховую подкладку с остриженными хвостами для длинной одежды, я прошу Вас купить ее для меня…» {1061} . Р. Колдуэйл в письме к Джорджу Сели, написанном 21 сентября 1479 г., просит: «Милостивый кузен, я обращаюсь к Вам с просьбой послать мне <���…> каракулевый мех для моей жены, а беличий — для меня…» {1062} А далее — любопытное уточнение, явно свидетельствующее об интересе к женской моде: «прошу Вас купить цветной каракуль <���…> для моей жены» {1063} . И Томас Грейнджер в письме к Джорджу Сели, отправленном из Кале в Брюгге 20 октября 1479 г., просит: «…сэр, Вы должны получить <���…> Вашу одежду, отделанную лисьим мехом…» {1064} .

Одежда, видимо, была очень ярких цветов. Не случайно ведь купец настоятельно просит приобрести именно цветной каракуль для супруги. Об этом можно судить также по цвету и отделке плащей, которые украшали по-разному: вышивали, подбивали мехом или другим цветным сукном. Горожане стремились не отстать от феодалов в роскоши своей одежды, и украшали ее дорогими мехами, драгоценными камнями, золотом и серебром. Страсть к роскоши дошла до того, что во времена Эдуарда IV, в 1463 г., был принят закон, регулировавший расходы на одежду. По этому закону мэрам, шерифам и олдерменам разрешалось носить только мех куницы и белки, а их слугам — ливреи, подбитые недорогим мехом. При этом мэр должен был тратить в год не более 6 ф. 13 ш. 4 п., шериф — 5 ф., рикордер и городской клерк — не более 6 ш. 8 п., оруженосец мэра — 4ш. {1065}