Илья Захаров-Гезехус - По следам Чингиз-хана. Генетик в центре Азии

По рекам ходит пассажирский теплоход «Заря», на котором я и мои спутники должны были отплыть в 7 утра 19 августа 2001 года. Как сказано в энциклопедии, «Заря» — глиссирующее судно с водометным двигателем для перевозки 60 пассажиров по малым рекам в светлое время суток. Строились эти суда в 1965-85 годах.

Посадка (а она задержалась почти на час) происходила близко от обелиска «Центр Азии». Когда отплыли, я рассматривал берега: скалы слоистого камня, серовато-коричневого, местами коричнево-красноватого цвета. Когда скалы были освещены солнцем, они казались песочного цвета. Редкие деревья по берегам. Через два с половиной часа пути появился лес — березы и лиственницы. Около полудня — пороги: река бурлила. Брызги заливали окна.

В 13 часов первая остановка у поселка, под отвесным каменистым берегом. Две или три поселковые женщины продавали сметану и беляши. После этой остановки река стала шире, берега невысокие, часты отмели.

Неприятности начались в третьем часу дня: сгорел поршень. Судно причалило к лесистому берегу. Исправить поломку команда была неспособна. Можно ли ждать помощи — неясно; рация на судне есть, но связи нет. Ближайший поселок то ли в 17, то ли в 34 километрах.

Жарко. Греет, почти печет солнце. Разговоры о буксире, которому до нас идти 4 часа. В половине восьмого сказали: «К нам идут». В лесу комары, в каюте духота. К 10 вечера подошел катер, потом баржа с буксиром- толкателем. В 11 часов вечера катер и баржа, закрепившись по бортам, тихо потащили нашу «Зарю». Я проспал, ворочаясь на узком сидении, до 6 часов утра. Около 7 мы прибыли в Ырбан, русское село. Село немного в стороне от реки; часть пассажиров ушла туда. К месту причала подъезжали машины, мотоциклы. Бегали лайкообразные собаки. Мы развели костер, кипятили чай, варили кашу.

Буксир-толкач отцепился от своей баржи и приготовился толкать нас. Катер шел впереди, тянул на тросе нашу «Зарю». Отплыли в 11 часов, шли по главному руслу (здесь много протоков). Лесистые берега, лиственницы; дальше невысокие горы. Часа в 2 пристали к берегу, где стоял грузовик. В грузовик погрузились семьи с детьми. Уехали. Когда через некоторое время подъехала легковая машина, водитель сказал, что грузовик по дороге сломался. До Тоора-Хема оставалось 25 км. Ожидание на берегу.

Наконец, за нами пришел тот же грузовик, у которого сломалась, но была починена рессора. Когда погрузились, мотор не сразу завелся. Потом выстрелил так, что эхо разнеслось по Енисею. Отъехали в 17.15. Дорога через лес, вдоль реки, дорога разбитая. По сторонам старые лиственницы с мощными стволами. На половине пути встретили стоявший автобус, который забрал детей из грузовика, когда тот сломался. Автобус сломался тоже.

Грузовик взял автобус на буксир, и мы поехали еще медленнее. Заехали в какой-то поселок. Отцепили автобус, оставили здесь часть пассажиров. Наконец, в 19.45 прибыли в Тоора-Хем. Весь путь от Кызыла до центра Тоджи занял 36 часов.

Остановились у бывшего директора заповедника Азас. Поужинали. Изумительно вкусные жареные хариусы. Баня.

На следующий день под моросящим дождем поехали собирать образцы волос в два близлежащие села — Адыр-Кежиг и Ий. Надо сказать, что население Тоджи делится на три рода: Ак (белый), Бараан и Кол. Когда после вхождения в СССР люди получали паспорта, вместо фамилии часто записывалось название рода. Барааны преобладают в Адыр-Кежиге, Аки — в Ий.

Дома в деревнях, за редким исключением, убогие, с прохудившимися крышами и крапивой под окнами. Огороды были заметны не на всех участках.

Волосы собирали и заходя в дома, и у встречных на улицах, обычно заводя мужчину в машину. За одним молодым парнем кинулась в машину большая и толстая женщина (оказалось, теща). Она что-то кричала, потом стала трясти парня. Это была семейная разборка, к нашей деятельности отношения неимевшая. Волосы у парня мы выдернули. Всего нам удалось собрать 35 проб.

Помимо сбора образцов ДНК, мне хотелось посмотреть северных оленей — основной скот, который разводят в Тодже (рис. 16). Для этого надо было ехать дальше и выше — летом олени паслись в горах. После поломки единственной на Енисее «Зари» транспортом могли служить только армейские «Уралы» (отдаленные потомки запомнившихся мне с детства военных студебеккеров). Решили уехать вечером.

Часам к 10-ти нас подвезли к переправе; «Урал» стоял у переправы, и его тоже погрузили на паром. На противоположный берег паром не смог причалить, удалось это сделать только со второй попытки. Затем паром вернулся за людьми и багажом. Мы переправились, погрузились на «Урал»; тронулись только к 12-ти ночи. Ехали лесом по разбитой дороге — ямы, вода, местами дорога совсем пропадала.

Подъехали к какому-то спуску, старший из двух братьев-шоферов вышел. Посмотрел путь, махнул рукой; машина съехала и, съехав, увязла в болоте. Выйти из грузовика можно было только в высоких резиновых сапогах.

Рис. 16. Тоджинец на олене (фото Д.Брайана [D. Brian])

Шоферы и большая компания мужчин ушли ночевать в лес. Я и мои спутники расстелились в кузове под тентом. Спали до 8 часов. К 9 машина вышла из болота, вытащив саму себя с помощью лебедки.

Разбитая дорога шла через лес. Мы встретили застрявший здесь «ЗИЛ», шофер которого несколько дней оставался в машине в лесу — чего он ждал, я не понял. Подъехали к воде, через которую, казалось, наша машина пройти не могла. Людей высадили. «Урал» погрузился в воду до верха колес. Но двигался. Мотор не заглох, грузовик выбрался. Перебрались и мы.

Там, где дорога подошла к прозрачной речке, остановились лодки с товарами купцов. У берега стояли подвозившие эти товары машины, одна застрявшая, другие — помогающие ее вытащить.

Вскоре после этого дорога вышла из леса, стала вполне сносной и начала подниматься в гору. К середине дня мы оказались на перевале. Куча камней, ленточки на кустах. Избушка для путешествующих. Здесь мы провели сутки или двое, ожидая машину, которая подвезла бы нас в сторону оленьих пастбищ.

С перевала видна вся тоджинская котловина, которую мы проехали. Вдоль дороги кедровые сосны и кустарники. Жимолость с сине-палевыми ягодами — баклажанчиками. Ягоды оказались кисловато-горькими. Большие пространства заняты карликовой березой — действительно карликовой, не выше пояса, а листья меньше копейки.

Если от избушки пройти немного назад, оказываешься на перевале. Когда утром здесь уже светило солнце, вся котловина была покрыта густым туманом. За котловиной можно было разглядеть совсем далекие горы.

Я прошел по дороге вперед, мимо зарослей карликовой березы. Здесь открывается вид на горы с внушительными вершинами, на следующем перевале серая скала с пещерой, вход в которую расположен примерно в десяти метрах над землей. Мне рассказали, что здесь были спрятаны священные книги, когда разрушали хурээ в Тоора-Хеме.