Алекс Вернер - Шерлок Холмс

Двухколёсный экипаж, ок. 1890 г., П. Шталь.

Ирландский писатель и политик Джастин Маккарти утверждал, что „представитель лондонской богемы показан в литературе более бесчинствующим и более шумным, чем его парижский собрат“, в то время как литературовед Джордж Сэйнтсбери рассуждал о возникновении вульгаризированного, англизированного образа богемного человека:

Иногда представляется общепринятым, что любой, кто как-либо связан с литературой или другим искусством, — богемен… Иногда, и довольно часто, представляется, что богемность заключается в более или менее бессмысленном и вульгарном образе жизни, расточительстве и бахвальстве. Несомненно, это происходит с лёгкой руки некоторых писателей, почитающих отличительными чертами богемного мужчины курение сигар в прихлёбку с бордо, а отличительными чертами богемной женщины — синий атлас и бриллианты, тогда как леди довольствуются обычной одеждой.

В каждом культурно-историческим периоде есть „представители богемы“, составляющие признанную социальную группу, и есть „богемность“ с её универсальными характеристиками, и практически любой человек может перенять их, если его склонности и возможности совпадают. Рекреационная богемность процветала среди многих профессий и классов. Примерами могут послужить принц Уэльский (будущий Эдуард VII) или, имеющий более непосредственное отношение к Холмсу, Генри Ирвинг (любимый актёр Конан Дойла), или даже сам Конан Дойл — всё это мужчины высокого социального положения и статуса, известные своей богемной стороной. Описания современников ужина в отеле „Карлтон“ в 1899 году, несомненно включали „стечение всех сливок сент-джеймсского общества, разодетых в шелка, кружева и бриллианты, в вожделенном рафинированном богемном уголке“. Описание близко к видению Сэйнтсбери вульгарных английских богатеев.

Очевидно, богемные предпочтения и привычки богемы были общими у людей, вымышленных и настоящих, которые в других отношениях могли быть весьма далеки от „легкомысленности“ в своей более публичной части жизни. Случалось, что представителями богемы даже притворялись.

Артур Рэнсом, чья „Богема в Лондоне“ была впервые напечатана в 1907 году, описал человека, который днём работал в банке, а ночью приклеивал фальшивую бороду, превращаясь из безликого клерка в члена модного клуба. Рекреационная часть богемы всегда презиралась постоянными её членами, которым тем не менее приходилось встраиваться в городскую жизнь. Это дополнительно объясняет различия между вымышленными и реальными представителями богемы: вымышленные могли уйти в богемность с головой, реальные — лишь частично. Это также объясняет, почему Холмс с Ватсоном лишь частично богемны: их действия определяются автором, который хотел, чтобы читатели нашли в героях знакомые черты — из жизни либо по книгам, включая многочисленные популярные произведения с „богемностью“ в названии, но также желал наделять своих персонажей и другими качествами.

Эталонная богемная жизнь, свойственная творческой личности, может проявиться в практически любой области, сторонящейся простого извлечения прибыли и выходящей за рамки средней производительности. В чистом виде сфера деятельности Холмса в точности соответствует этим критериям: „он работал скорее ради любви к своему делу, нежели ради обогащения“ („Пёстрая лента“). „Человек, который любит искусство ради искусства, — замечает Холмс, повторяя первый принцип эстетизма, — самое большое наслаждение нередко черпает из наименее эпохальных и сочных его проявлений“. („Медные буки“). Богема менее заинтересована в единообразии, чем индивидуализм, и идёт своим собственным путём. Музыкант, наслаждающийся визуальными эффектами, Холмс следует своим личным моральным ориентирам с почти миссионерским восторгом.

Обложка „Богемных зарисовок“, 1890 г., С. Дж. Адэр Фицджеральд.

Пожалуй, наиболее известным применением термина на протяжении XIX века было обращение к женщине, несмотря на то, что она не имела ничего общего с Лондоном того времени. В 1843 году в Лондоне была впервые исполнена „Цыганка“, чрезвычайно популярная опера с участием цыганского табора, осиротевшей дочерью австрийского графа и аристократического польского военного. Хотя богемности в подавляющем большинстве предавались мужчины — в мужских клубах и пабах — женщины, несомненно, принимали участие в жизни богемы, и не только удовлетворяя плотские потребности мужчин. Проблемой современного историка, как утверждает профессор Джеки Браттон, рассуждая о чуть более раннем периоде, является то, что „британская богемная жизнь, как её описывали сами писатели, не обходилась без конфликта мужественности, сексуальности и семейной жизни и должна рассматриваться с точки зрения гомосоциальности“. Какой бы вклад ни был привнесён женщинами во все сферы культурной жизни, они, как правило, не включались ни в современные отчёты, ни в мужские автобиографии. В 1880-х и 1890-х годах, хотя фасад развлечений и коммуникаций был по-прежнему „мужским“, как свидетельствуют многочисленные воспоминания, эта сфера всё более заметно разбавлялась богемными женщинами, выставлявшими напоказ свою сексуальную независимость даже перед более рассудительными представительницами своего пола. В „Богемной девушке“ (1898 г.) П. М. Макгинниса (псевдоним социалистического журналиста Роберта Блэтчфорда) певица Дейзи Спэнкер осуждает прогрессивных „новых женщин“, которых она рассматривает как „мучениц“, и подчёркивает, что любит мужчин. Макгиннис сочиняет музыкальную пьесу под весьма многозначительным названием „Богемный юноша“. Однако не следует забывать: Дейзи — вымышленный персонаж, придуманный писателем-мужчиной.

Джентльмен подвергается нападению в лондонском тумане, ок. 1905 г.

Богемные люди считаются скитальцами, кочевниками; их назвали в честь Богемии в связи с тем, что из этой страны — во всяком случае, в это принято верить во Франции, — вышли цыгане. Вспоминая в преклонном возрасте свою молодость, Конан Дойл признавался: „мои скитания сделали меня слишком богемным и небрежным в вопросах этикета“ и „холостяк, особенно попутешествовавший с моё, легко впитывает богемные привычки“. Он имел в виду путешествие на китобойном судне, предпринятое в 1880 году, — дерзновенную и незаурядную авантюру. Журналист и театральный импресарио майор Фицрой Гарднер счёл необходимым объяснить названия двух своих книг мемуаров, „Дни и дороги богемного старика“ и „Другие воспоминания богемного старика“ таким образом: