Сергей Нечаев - Три португальских похода Наполеона

Вопрос: Когда вы уступили командование армией генерал-лейтенанту сэру Гарри Бёррарду?

Ответ: Сэр Гарри Бёррард принял командование армией на борту шлюпа Его Величества «Бронзовый», когда я поднялся на его борт вечером 20 августа для встречи ним.

Вопрос: На каких позициях, по вашему, находился противник вечером 21 августа?

Ответ: Я полагаю, что противник провел вечер 21 августа в попытках сгруппировать армию из различных разрозненных частей у Торриш-Ведраша. Некоторые их части достигли Торриш-Ведраша приблизительно в 12 часов ночи 21-го, другие сделали это только днем 22 августа. Когда французы отступали с поля боя при Вимейро, они шли к Лориньяну, а оттуда они вышли на дорогу к Торриш-Ведрашу.

Вопрос: Какова была численность кавалерии противника в сражении при Вимейро?

Ответ: Насколько я могу судить, они имели от 1200 до 1400 человек кавалерии.

Вопрос: Какова была численность британской и португальской кавалерии в указанном сражении?

Ответ: Мы имели приблизительно 210 человек 20-го драгунского полка и 260 человек португальской кавалерии.

Далее Комиссия приступила к устному допросу сэра Артура Уэлльсли.

Вопрос: Действительно ли вы думали, что сил армии, находившейся под вашим непосредственным командованием, достаточно для изгнания армии Жюно с позиций у Лиссабона, когда вы в письме от

10 августа, рекомендовали сэру Гарри Бёррарду идти с ожидаемым подкреплением к Сантарему, чтобы отрезать пути отступления противника?

Ответ: Да, я считал, что силы армии, находившейся под моим командованием, было достаточно для изгнания французов из Лиссабона и фортов на реке Тежу.

Вопрос: Какие изменения, если таковые вообще были, имели место вследствие прибытия корпуса генерал-лейтенанта сэра Джона Мура?

Ответ: Никаких изменений с точки зрения фактической способности армии завладеть Лиссабоном и фортами на Тежу…

Вопрос: Португальский генерал Фрейре в письме от 2 сентября сэру Хью Далримплу заявляет, что форт Пенише сдался ему. Так ли это было на самом деле?

Ответ: Я ничего не слышал об этом. Это не могло произойти пока я командовал армией, так как ни этого генерала, ни его войск не было около того форта.

Вопрос: Вы чувствовали, что испанские хунты были вначале враждебны к британской армии, высадившейся в Испании?

Ответ: Я понимал, что хунта Галисии не жаждала сотрудничества британской армии с их собственными отрядами под командованием генерала Блэйка. Им не нравилось наше появление, хотя они и согласились на нашу высадку в порту Виго, а я нашел это удобным, так как Виго был единственным портом, который мог предоставить защиту нашим транспортам на западном побережье полуострова, за исключением устья реки Тежу. Я также понял, что хунта Севильи и власти Андалусии не имели никакого желания, чтобы отряд генерала Спенсера сотрудничал с генералом Кастаньосом, хотя они и допускали, что генерал Спенсер может высадиться в Пуэрто-Санта-Мария, чтобы прикрыть отступление генерала Кастаньоса в случае, если бы он был побежден Дюпоном. Я хочу подчеркнуть, что это мнение сложилось у меня после моих контактов с хунтой Галисии: в своих посланиях они выражали пожелания, чтобы мы продолжали наши действия на территории Португалии и изгнали французов из этого королевства…

Вопрос: Вы получали послания с подобными пожеланиями от других главных хунт или властей Испании?

Ответ: Нет.

Вопрос: Было ли выдворение французов из Португалии, по вашему мнению, обязательным условием испанцев: разве французские войска под командованием Жюно могли использоваться против Испании?

Ответ: Я считаю, что выдворение французов из Португалии было самой главной целью испанцев. Нет сомнения, что французский генерал из Португалии мог бы переместить большую часть своей армии в Испанию.

Далее сэр Артур Уэлльсли зачитал следующее обращение: (51)

Генерал сэр Дэвид Дандас, милорды и господа,

Я надеюсь, что мне будет позволено зачитать обращение, в котором я хотел бы поделиться немногими своими наблюдениями относительно тех слов генерал-лейтенанта сэра Хью Далримпла, которые касаются действий армии под моим командованием в Португалии, в чем, безусловно, я очень заинтересован.

Мне кажется, что у генерала сложилось мнение, будто я предпринял действия чрезвычайной трудности и опасности…Яне хочу останавливаться на трудностях и опасностях предпринятого мной марша от Мондегу. Я обращаюсь к людям, хорошо знакомым с военными действиями и способным оценить это. Но я уверен, несмотря на мнение вышеназванного офицера, что средства, которые я имел в своем распоряжении и которые я ожидал, а также меры, которые я предпринял, были более чем адекватными для преодоления трудностей и устранения рисков произведенных мной шагов, за исключением тех, что неотделимы от любых военных действий.

Вы уже имеете перед собой в моих донесениях госсекретарю и сэру Гарри Бёррарду, а также в моем рассказе изложение причин, которые побудили меня высадиться и предпринять марш без ожидания новых подкреплений, на которые можно было бы рассчитывать…

Вопросы, проистекающие из заявления сэра Хью Далримпла, состоят в следующем: имел ли я, прежде всего, достаточно сил, чтобы взять верх над противником, и если имел, то предпринял ли я наилучшие меры для достижения победы.

Что касается вверенных мне сил по сравнению с армией противника, то моя армия в тот момент состояла из почти 13000 британских солдат, и я имел поддержку 6000 португальских солдат, от сотрудничества с которыми я ожидал получить ряд выгод, но в этом своем ожидании, признаюсь, я был впоследствии разочарован. Я прошу по достоинству оценить и прочувствовать, колебался ли я с такой армией в вопросе, наступать мне на противника или нет? Я уже сказал в своем рассказе, что не полагал, будто армия противника была больше, чем 16000–18000 человек, из которых только 14000 могли быть использованы в бою. Самая большая оценка численности сил противника, о которой мы слышали и которую считали явно преувеличенной, составляла 20500 человек. Вряд ли можно допустить, что эта оценка была верной, но, в любом случае, войска противника никак не могли равняться численно тем, которые я имел под своим командованием…

Кажется, в этом я не ошибался, поскольку самая большая фактическая численность французской армии, о которой я когда-либо слышал, оценивалась в сражении 21-го августа в 16000 человек. Но я не думаю, что реально они имели больше, чем 14000…