Александр Пыжиков - Грани русского раскола

Другой известный знаток раскола в глазах как правительства, так и широкой российской общественности – П.И. Мельников (1819-1883), служивший в МВД, а затем проявивший себя на литературном поприще. Будучи чиновником министерства в Нижегородской губернии и выполняя разнообразные поручения по розыскам староверов, он непосредственно столкнулся с расколом, причем выступал за преследования и применение жестких мер. Чего стоило только его предложение в обязательном порядке зачислять всех староверов в рекруты, не делая исключений для купеческих семей. Или отдавать в кантонисты детей, рожденных от браков, совершенных беглыми попами или наставниками. Хорошо известна деятельность П.И. Мельникова по разгрому скитов на территории Нижегородской губернии: он исполнил 87 поручений по секретной, т.е. раскольничьей, части [83] См.: Усов П. Павел Иванович Мельников (Андрей Печерский): его жизнь и литературная деятельность. СПб., 1896. С. 90,95. . В 1850-1851 годах его включили в состав экспедиции МВД, исследовавшей секты. С этих пор у молодого чиновника помимо служебного рвения просыпается и научный интерес к расколу, изучением которого он занялся вплотную. По итогам работы комиссии был подготовлен -во многом благодаря стараниям П.И. Мельникова – обширный отчет. Он стал одним из первых публичных трудов в России по исследованию старообрядчества и затрагивал большой комплекс вопросов: религиозных, экономических, статистических, географических и т.п. [84] См.: Мельников П.И. Отчет о современном состоянии раскола в Нижегородской губернии // Сборник в память П.И. Мельникова (Андрея Печерского). Ч. 2. Н. Новгород, 1910. В пореформенный период П. И. Мельников покинул службу и посвятил себя литературной деятельности; он выступал как специалист по народной жизни вообще и старообрядчеству в частности. Его ставшие популярными романы «В лесах» и «На горах» дают масштабную панораму староверческих представлений и быта. (Эти названия связаны с особенностями Волги: левый берег реки низкий и пологий, поэтому «В лесах», а правый – высокий и крутой, отсюда «На горах».)

Отношение к расколу бывшего чиновника МВД постепенно становилось благожелательным. Более того, он стал приверженцем староверия и ратовал за всестороннее и бережное изучение этого самобытного явления русской жизни. Свою точку зрения П.И. Мельников не только пропагандировал как писатель, но и отстаивал как признанный знаток проблемы – во властных структурах, куда его постоянно приглашали. Своего рода кульминацией в деле оправдания раскола стала записка, подготовленная Мельниковым по просьбе товарища Министра внутренних дел кн. А.Б. Лобанова-Ростовского для комиссии, собиравшейся в 1875 году [85] Комиссия кн. А.В. Лобанова-Ростовского собиралась с марта по июнь 1875 года; всего состоялось 10 заседаний, на третьем из них и была зачитана записка П.И. Мельникова, подготовленная им по просьбе кн. А.Б. Лобанова-Ростовского. См.: Записка д. с с., состоящим при МВД, П.И. Мельникова // РГИА. Ф. 1149. Оп. 10. Д. 25. Л. 212-220. . Автор документа фактически обвинил духовенство в том, что 180 лет назад с его легкой руки все раскольники без исключения были объявлены врагами государства и самодержавия. К тому же реформы Петра I сломали не только прежний государственный строй, но и частный домашний быт русского народа, что и вызвало глухое и пассивное недовольство. Однако все это в далеком прошлом: его собственные тридцатилетние наблюдения позволяют утверждать, что не существует уже ни одной раскольничьей секты, зломыслящей против власти императора и российского государства [86] См.: Там же. С. 212об-213. Вот одна выдержка из записки: «Они не поминают Государя в своих молитвах – это правда, но кто из первых вооружился в 1863 году в Западном крае против мятежных поляков? – Федосеевцы. Кто ловил и представлял по начальству распространителей золотых грамот и возмутительных прокламаций? – Федосеевцы. В синодальной классификации 1842 года сказано про них: «они всякую власть нынешнего времени почитают антихристовой» – это правда. Но в этом ужасного нет ничего. Это фигуральное выражение в переводе на обыкновенный язык значит: признают власти нынешнего времени не принадлежащими к их секте, что совершенно справедливо» // Там же. С. 212. . По мнению П.И. Мельникова, в образованном обществе страны пробуждается достоинство русского имени, языка, дедовской старины, больше уделяется внимания народной жизни. Не отвергать надо старообрядчество, заключал он, а, наоборот, приближать его к себе:

«чем шире будут даны права раскольникам, тем ближе конечное ослабление раскола и слияние его с Церковью» [87] См.: Там же. С. 220об. .

Такая смена образа мыслей, от ревностного гонителя до не менее ревностного защитника, не могла не удивлять современников. Кстати, по информации полиции, раскольники были П. Мельникову весьма благодарны (и не только на словах), чем он и не преминул воспользоваться [88] См.: ГАРФ. Ф. 109. Секрет, архив. За. Д. 2065. Л. 9об. . Комментировать эти полицейские данные здесь не место; отметим лишь, что купеческой верхушке подобные отзывы были, конечно, полезны – для поддержания имиджа верных государевых слуг. Сам же Мельников, будучи действительно крупным знатоком староверия, не мог не понимать, что простые старообрядческие массы явно отшатнулись от богатых горожан, от купцов, от тех, для кого главной целью стал коммерческий диалог с властями – а не нужды их религиозной общности.

Нельзя не упомянуть здесь и еще об одном сотруднике МВД, который также специализировался на старообрядчестве, а затем попробовал себя на литературной ниве. Ф.В. Ливанов – и в качестве чиновника по особым поручениям при министре П.А. Валуеве, и в качестве автора известных художественных произведений – своего негативного отношения к расколу не менял. Наиболее полно он сумел выразить его в книгах «Раскольники и острожники» (1868) и «На рассвете. Рассказы из раскольничьего быта» (1875). Автор видит в старообрядчестве – как в купеческих верхах, так и в народных низах – источник всевозможных преступлений. Многие современники (не из правительственного лагеря) считали его литературные произведения оскорбительными пасквилями [89] Оценку Ф.В. Ливанова можно найти у Н.С. Лескова. См.: Лесков Н.С. Народники и расколоведы на службе. Т. 11. С. 43 // Лесков Н.С. Собр. соч. в 11 томах. М., 1956-1958. . Сам он объяснял резко обличительный запал своего творчества стремлением не позволить «коноводам раскола» и всяким мерзавцам торговать религией и намеренно держать народ во тьме [90] См.: Письмо Ф.В. Ливанова к М.М. Стасюлевичу. 8 февраля 1869 года // М.М. Стасюлевич и его современники в переписке. Т. 2. СПб., 1912. С. 468. . Не заставила долго ждать и реакция староверческого купечества. В июле 1870 года московский почетный гражданин И.П. Бутиков подал на Ф.В. Ливанова в суд – за клевету и оскорбление достоинства. Дело в том, что в книге «Раскольники и острожники» тот поведал о «мерзком» раскольничьем сборище, именуемом собором и состоявшемся в доме И. Бутикова, поставив тем самым известного деятеля в неудобное положение. В ходе судебных слушаний адвокат купца настаивал на недопустимости вмешательства в частную жизнь. Ф. В. Ливанов возражал: его книга касается общественной деятельности И. Бутикова, а кроме того, самозваный раскольничий собор незаконен, о чем, собственно, он и напоминает в своем произведении. Да и вообще, как можно препятствовать информировать общественность о преступных сборищах! Суд встал на сторону Ф.В. Ливанова, не усмотрев в его действиях признаков преступления [91] См.: Дело по жалобе московского купца И.П. Бутикова на автора книги «Раскольники и острожники» Ф.В. Ливанова // Истина. 1871. кн. XIX. С. 26-44. .