Елена Мельникова - Славяне и скандинавы

«Эйрик, и Хакон, и Ингвар, и Рагнхильд, они... Он умер в Греции...» - сообщается на камне из Хусбю-Люхундра в Упланде (R 142; М 88).

«Тьягн, и Гаутдьярв, и Суннват, и Торольв, они велели установить этот камень по Токи, своему отцу. Он погиб в Греции...» (Ангарн, Упланд, R 116; М 98) 102.

«Торгерд и Свейп, они велели установить камень по Орму и Ормульву и Фрейгейру. Он умер isilu на севере, а они умерли в Греции...» (Вестра Лединге, Упланд, R 130; М 65).

«Руна велела сделать [этот] памятник по Спьяльбуду, и по Свейну, и по Андветту, и по Рагнару, сыновьям своим и Хельги; и Сигрид по Спьялбуду, своему супругу. Он умер в Хольмгарде (Новгороде. - Й. X. ) в церкви [святого] Олава. Эпир вырезал руны» (Шюста, Упланд, R 131; М 89).

«Ингилейв велела поставить камень по Бруни, своему мужу. Он нашел смерть в Дании в белых одеждах (т. е. на смертном ложе, - Й. X. ). Болли вырезал» (Амнё, Упланд, R 132).

«Гудлауг велел установить камень по Хольми, своему сыну. Он умер в стране лангобардов (Италии. - Пер. )» (Фиттья, Упланд, R 135).

«Рагнфрид велела установить этот камень по Бьёрну, сыну своему и Кегильмунда... Он пал в Вирланде (т, е. в северо-восточной Эстонии - Й. X. )» (Энгебю, Упланд, R 137; М 91).

«Бьёрн и Ингифрид установили камень по Отрюггу, своему сыну. Он был убит в Финланде» (Сёдербю, Упланд, R 143; М 76).

«...куру пал там в Англии» (Toнг, Упланд, R 164).

«Он умер в Серкланде («стране сарацинов». Пер. )» (Тиллинге, Упланд, R 165; М 82).

«Руны велел высечь Рагнпальд. Он был в Греции вождем дружины» (т. е. византийской варяжской гвардии - Й. X. ) (Эд, Упланд, R 174; М 118).

«Ярко окрашенные установлены эти камни: Хакбьярн и его брат Хродвисл, Эйстейн [и] Эймунд вместе установили эти камни по Хравну к югу от Ровстейна. Они добрались вплоть до Айфора. Вифил вел [отряд]»; т. е. Хравн погиб на одном из днепровских порогов (Айфоре). (Пильгорд, Готланд, R 193; М 17).

«Хродвисл и Хродельв, они велели установить камни по трём [своим сыновьям], этот по Хродфосу. Его обманом убили валахи в далекой поездке...» (Шёнхем, Готланд, R 192; М 20, илл. 19).

19. Рунический камень нз Шёнхема

Размах походов викингов иллюстрирует камень из Тиманса на Готланде: «Ормига, Ульвар: Греки, Иерусалим, Исландия, Серкланд» (R 196; М 22).

Нередко путешественники возвращались домой с богатством. «Торстейн сделал [памятник] по Эринмунду, своему сыну, и приобрел этот хутор и нажил [богатство] на востоке в Гардах» (т. е. на Руси. - Й. X. ), - повествует, к примеру, надпись на камне из Веда в Упланде (R 136; М 63).

Некоторые скандинавы оседали на чужбине. «Хертруд воздвигла этот камень по своему сыну Смиду, доброму воину. Его брат Халльвинд, он живет в Гардах...» сообщается на камне из Гордбю на Эланде (R 190; М 92).

В Упланде насчитывается 53 рунических камня, упоминающих о викингских походах: 11 из них сообщают о плаваниях на Запад; 42 - на Восток и Юг; в 3 из них говорится о Гардах, т. е. Руси; в 18 о Византии. Готландские рунические камни демонстрируют особенно широкий географический диапазон поездок: Исландия, Дания, Финляндия, Курляндия, Новгород, южная Россия, Валахия, Византия, Иерусалим. Одна из надписей в Сёдсрманланде с дефектным текстом содержит слово «винр»*, которое иногда интерпретируется как Вендланд, славянские земли на южном побережье Балтийского моря. Другие камни из Сёдерманланда сообщают о далеких походах целых дружин до Серкланда, т. е. в мусульманские страны.

Для своих военных и торговых походов викинги использовали преимущественно уже устоявшиеся, сложившиеся торговые пути, которые вели в наиболее высокоразвитые области. Там прежде всего они находили богатство и добычу, а также возможность поступить на службу к местным князьям в качестве воинов-дружинников. Какие-то шведские викинги уже в 838-839 гг. достигли Византии, несомненно некоторое время перед этим прожив на Руси и, судя по тигулатуре источника, поступив па службу к местному князю («хакану росов», как нередко в восточных источниках IX-X вв. именовались киевские князья). Обратный путь из Византии эти шведы предприняли через Южную и Центральную Европу: в 839 г. они появились при дворе франкского императора, предъявив ему письмо от византийского кесаря Феофила. Эти люди утверждали, «что их, то есть их народ, зовут Рос (Rhos)»; по их словам, они были направлены к Феофилу царем их, называемым хакапом (Chacanus), «ради дружбы». В помянутом письме Феофил просил, «чтобы император милостиво дал им возможность воротиться (в свою страну) и охрану по всей своей империи, так как пути, которыми они прибыли к нему в Константинополь, шли среди варваров, весьма бесчеловечных и диких племен, и он не желал бы, чтобы они, возвращаясь по ним, подвергались опасности. Тщательно расследовав причину их прибытия, император узнал, «что они из народа свеонов (eos gentis esse Sueonum)...» 103. Когда франкский двор выяснил, что речь идет о скандинавах, прибывших вместе с византийцами, он проявил настороженность и сдержанность. То были годы первых крупных кровавых нападений норманнов на Францию, и возникло подозрение, что «свеоны» могут быть шпионами викингов. Из этого сообщения также следует, что в формирующихся славянских государствах, прежде всего в Киевской Руси, скандинавы вступали на службу в княжеские дружины. В «Повести временных лет» неоднократно упоминается, как русские князья набирали скандинавских воинов, чтобы усилить свое войско, особенно для борьбы против Византии. Об этом же достаточно определенно сообщают и рунические надписи, посвященные норманнам, павшим в Греции. Лишь от соотношения военной мощи зависело, удавалось ли порою скандинавам где-либо создать собственные временные владения, в союзе с местной племенной аристократией подчинить местное население и заложить начатки государственной организации или же они должны были принять уже существующие формы государственной власти 104.

Примерно так же строились и отношения между самими скандинавами. Так, в IX в. конунг Хорик в Дании пал «в борьбе с разбойничьим нападением родичей...» 105.

Хедебю на рубеже IX-X вв. захватили шведские викинги под водительством Олава и основали там собственную княжескую династию 106.

Морские пираты не слишком обращали внимание на этническую принадлежность своих жертв. Когда, к примеру, благочестивый Ансгарий плыл из Хедебю в Бирку, чтобы обратить шведов в христианство, «повстречались ему разбойники-викинги», ограбившие миссионера и его спутников.

Адам Бременский следующим образом охарактеризовал викингов в своем описании южной Швеции: «Здесь имеется много золота, привезенного из разбойничьих морских поездок. Эти морские разбойники, которых они называют викингами, мы же аскоманами 107, дают, однако, конунгу данов дань, чтобы им можно было продолжать свои походы за добычей против варваров; во множестве живут они по берегу этого моря. Но поэтому случается, что они злоупотребляют предоставленной им свободой не только против врагов, но и против своих. Не знают они никакой верности по отношению друг к другу и без сострадания продают один другого, если тот ими захвачен, как несвободного слугу своему другу или варварам». Поэтому и в Скандинавии для защиты от нападений викингов появились центры береговой охраны, как об этом сообщается, например, в рунической надписи из Упланда (Бру, R 180) Время от времени во Фрисландии, а затем и на территории Франкской империи возникали норманнские владения 108, а с 911 г. под властью Роллона в Нормандии образовалось нормандское герцогство 109. Подобного же рода образования, как мы узнаем об этом из сообщения Римберта о Курляндии, могли появляться и на юге балтийского побережья. Они, однако, не бывали устойчивыми и длительными. Вторгшиеся или принятые на службу в качестве дружинников скандинавы быстро ассимилировались в них, растворяясь в формирующемся классовом обществе славянских стран, в Поморье, Польше, Киевской Руси, земле ободритов. Не может быть и речи о том, что викинги были основателями славянских государств Центральной и Восточной Европы, как это утверждалось в прошлом, прежде всего в германской науке, чаще всего с прямолинейно-националистическими целями 110. Местные феодальные общества прошли уже достаточно долгий путь в своем собственном развитии, внутренняя классовая дифференциация и процесс образования государственности ко времени появления викингов в этих землях находились в стадии становления 111. К тому же варяги были немногочисленны, не слишком знакомы с местной системой отношений и, следовательно, не могли стать организующим началом. Активным элементом они становились лишь в тех случаях, когда включались в уже существующую общественную структуру, действовали в ее рамках, а вследствие этого и быстро ассимилировались. Так произошло на Руси. Люди со скандинавскими именами, появляющиеся в византийских и древнерусских источниках как представители Киевской Руси, находятся на службе у русских князей, и язык заключаемых при их участии договоров с самого начала греческий и славянский 112.