Илья Ратьковский - Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.)

31 августа 1919 г.около 6 часов вечера мамонтовцы взяли Елец. Событиям в городе предшествовало нападение кавалерии генерала К. К. Мамонтова у станции Боборыкино на пассажирский поезд, шедший из Ельца в Тулу. Евреи и лица, отнесенные к ним (3 человека), были сразу же выведены в отдельную группу и расстреляны. Расстрелян был и ехавший в отпуск раненый красноармеец. Затем был ограблен товарный поезд с обмундированием для Красной армии, шедший из Тулы в Елец. Ограбление также сопровождалось убийством евреев, коммунистов, насилием над женщинами [1264].

Так же во время прорыва конницы Мамонтова к Ельцу попал раненным в плен и в дальнейшем был зверски убит А. А. Вермишев (1879–1919), военком запасного пехотного батальона 13-й армии, автор ряда пьес, посвященных Гражданской войне [1265]. Согласно свидетельствам периода Гражданской войны, перед смертью его жестоко пытали: отрезали по частям пальцы, нос, уши, повесили на заборе вниз головой, в конечном итоге изрубив его на куски. В пытках личное участие принимал генерал Мамонтов, обозленный вермишевской эпиграммой на него [1266].

Во время сражения за Елец мамонтовцы были обстреляны с колокольни Троицкого монастыря. Позднее уже сами казаки расстреляли у стен монастыря несколько красноармейцев.

Занятие города было столь стремительным, что советским учреждениям не удалось эвакуироваться и они остались в городе. «Весь пленный комсостав был раздет на площади догола и избит нагайками. Коммунисты и евреи расстреляны» [1267]. «Улицы были усеяны трапами убитых и расстрелянных, заподозренных в сочувствии к Советской власти и служивших в разных советских госучреждениях» [1268]. В самом захваченном городе мамонтовцы в массовом порядке расстреливали местных жителей – до 300 убитых, по сообщениям советских газет, и много насиловали, в т. ч. 12-тилетних девочек [1269]. Подробное описание этих событий было размещено на страницах «Известий». Согласно газете, «трупы валялись везде: в лесу, в овраге, в реке и даже колодцах». Многие были изуродованы так, что опознание их было невозможно. При этом общее количество жертв шло на сотни, около 200 человек пропали без вести. Среди погибших было много местных евреев. Во время похорон жертв погрома на еврейском кладбище, которые проходили с 7 по 10 сентября 1919 г., было похоронено 53 человека, в том числе трое мальчиков четырех, пяти и шести лет. Среди погибших евреев были и изнасилованные ранее девушки [1270].

Эти газетные данные подтверждаются воспоминаниями очевидца событий. «Как только банда Мамонтова въехала в город, она принялась за еврейский погром: «Где жиды живут, выдать жидов», – вот лозунги банды Мамонтова. Они врывались в еврейские дома, выводили стариков, пытали, терзали, а потом убивали, молодых женщин насиловали и весь дом разгромили. Число убитых евреев доходит до 200 человек. У кого отца, мать, брата, сестру. Ни одна еврейская квартира не обойдена. Партия РКП защищалась в пролетарской коммуне вместе с коммунарами, которые геройски защищались до последней минуты (100 человек женщин с детьми бежали в деревню): ворота коммуны были заложены камнями и коммунары стреляли в казаков, которые старались ворваться. Около коммуны убито три казака, но случайно также убиты два маленьких коммунара. Бледно все сказанное здесь пред тем ужасом, который наделала шайка грабителей. Все мосты взорваны, все склады разгромлены. Настроение граждан на стороне красных» [1271].

Характерно также поведение самого генерала Мамонтова, зафиксированное архивными материалами: «Между тем был арестован популярный местный [еврейский] общественный деятель, которого хотели расстрелять. Когда бывший городской голова хлопотал за него, генерал Мамонтов выразил удивление, как это можно хлопотать за жида. В эту же минуту явился казак к генералу Мамонтову с заявлением, что он убил 3 евреев. Генерал Мамонтов удивился этим докладом, указав, что нужно расстреливать их сотнями, но не единицами. «Рад стараться», – ответил солдат» [1272].

31 августа 1919 г.деникинскими войсками захвачен Киев. За день до них в город вошли украинские части Петлюры. После ряда стычек, в ходе которых имелись погибшие, в т. ч. расстрелянные и порубленные представители украинских войск, последние после переговоров покинули город. Им в отличие от добровольцев был дан строгий приказ не открывать огонь в любом случае. Количество погибших «украинских самостийников» было относительно невелико, но это были первые жертвы добровольцев в городе, разоружавших «петлюровцев». Так, известный современный знаток истории города, С. Машкевич привел три примера подобных эксцессов. У Цепного моста было заколото штыками двое стрельцов, а в Печерске безоружный украинский отряд был расстрелян при помощи ружей и пулемета. Третий эпизод произошел вскоре у склада, где погибло еще двое галицких стрелков. Таким образом, при сопротивлении разоружению погибло не менее 10 человек [1273].

Более массовые репрессии коснулись большевистского элемента. Отчасти пострадали, как от отступавших петлюровцев и вступавших в Киев отрядов добровольческой армии под общим командованием генерала Н. Э. Бредова, несколько еврейских отрядов самообороны, созданных в тщетной попытке предотвратить еврейские погромы [1274]. Так, о расстреле 34 членов еврейского отряда упоминает А. А. Гольденвейзер [1275]. С. Гусев-Оренбургский упоминает около 40 погибших от рук украинских солдат в этот день [1276].

Деникинцы также в этот день внесли свой вклад в расправы над еврейским населением города. Расстрел бойцов еврейской самообороны был произведен в гостинице «Франсуа» на Жилянской улице. Так же в этот день был расстрелян еврей Найдич. Он якобы имел родственника красноармейца [1277]. Всего, по свидетельству С. Гусева-Оренбургского, за первые десять дней жертвами деникинских солдат и офицеров стало около 110 евреев [1278].

Уничтожалось как подозрительное еврейское население, так и другие подозревавшиеся в пособничестве, в т. ч. ЧК. Достаточно было заявить о своем подозрении по отношению к прохожему, и следовала немедленная кара, без всякого выяснения степени вины и наличия ее вообще [1279]. Это была будничная практика самосудных расправ. Так, согласно сообщению газеты «Русь» за 31 августа, на Крещатике в этот день «был расстрелян какой-то человек, заподозренный в том, что он был членом чрезвычайки» [1280]. При этом жертвами расправ становились как мужчины, так и женщины – жены советских работников. Так, жене комиссара Агеева, который был достаточно одиозной фигурой, отрубили обе руки, потом прикончили ее [1281]. Особо подверглись самосудным расправам районы, прилегающие к зданию ЧК. Так, на Слободке убили 70 человек [1282].

Были расправы и в других районах. Проследовавшую чистку города от большевистской заразы хорошо описал в своих воспоминаниях известный в будущем историк Николай Полетика. «Широко развернулась деятельность Добровольческой контрразведки по очистке Киева «от преступных элементов: коммунистов, комиссаров и прочей мерзости». Всем домовым комитетам и квартирохозяевам было приказано немедленно сообщить о своих квартирантах, въехавших в течение последнего месяца в квартиру или дом. Началась эпидемия доносов. Сотни ни в чем не повинных людей, казавшихся «подозрительными», ежедневно сгонялись под конвоем на проверку в тюрьмы контрразведки. Допрос их производился «с пристрастием»: грубое обращение, издевательства, побои, пытки, насилия над арестованными женщинами и т. д. При огромном количестве арестованных с допросами не канителились. Многие «подозрительные» не дожили до следующего дня. Разгрузка тюрем также производилась без особой волокиты. В этом деле воинские части помогали контрразведке. В штабе генерала Глазенина ликвидировали «подозрительных» прежде всего по одному существенному признаку: «жид». «Виновного» немедленно пускали «в расход». Таким путем за полтора месяца оккупации в Киеве было по официальным подсчетам Добрармии истреблено 2000 «коммунистов» и им «сочувствующих». Киевляне сводили счеты со своими врагами – и евреями, и христианами» [1283].