Оскар Скейя - Выжить любой ценой

Последняя часть, где говорится о времени, проведенном в послевоенной Польше, датирована 8 апреля 1954 года. Она была написана через два года после того, как Оскар переехал в США. Как раз в это время он познакомился с моей дорогой тетушкой Хеди. Я предположил, что, может быть, Хеди помогала ему в написании этой части дневника.

Но когда сравнил почерк писем, отправленных мне тетушкой Хеди, я определил, что та часть текста была написана не ее рукой.

Как я уже говорил, оригинальный текст изложен очень сухо. Он представляет собой лишь серию событий, и в нем почти отсутствует то, что чувствовал Оскар, как он воспринимал этот мир. Строки дневника записаны так, как будто это составленный собственноручно ежедневный доклад вышестоящему командиру. В его истории были моменты, в которых ощущается некоторая глубина, но большая часть записей представляет собой довольно плоское повествование. Я делюсь с читателем этой историей, попытавшись несколько дополнить ее красками и жизнью там, где они совсем уж явно отсутствуют. Но моим искренним намерением является представить этот рассказ как можно ближе к оригиналу. Насколько постижимой является правда? Трудно сказать. Сегодня я не смог бы найти тех людей, которые могли бы послужить независимыми свидетелями описанных событий, хотя и могу сослаться на даты и места проведения боев, в которых он участвовал. Я признаю, что без подтверждения из независимых источников мне трудно с уверенностью утверждать, что в тексте содержится строго фактический материал. Я знаю лишь то, что обо всем этом было написано в дневнике.

После того как я просто перевел текст, я добавил глубины некоторым его персонажам. Я не стал отходить от стиля изложения или нарушать последовательность событий, не стал добавлять в текст новых героев или изобретать взаимоотношения между людьми, чего не стал делать и сам автор. Моей целью было стараться точно и правдиво изложить то, что было описано в дневнике, чтобы как можно лучше представить эту историю, поделиться ею честно, следуя авторскому замыслу. Так мне посоветовал один из моих друзей, преподаватель творческого письма в Массачусетском университете, который сам называет этот стиль «творческой документалистикой». Я очень благодарен ему за помощь.

Если читатель заинтересован в том, чтобы увидеть дословный перевод немецкого текста, а также сам текст в современном немецком шрифте или даже в оригинальном написании, я могу все это предоставить. Я создал для этого соответственный блог, и через мой сайт со мной всегда можно связаться. Со мной можно также связаться и в двух очень популярных социальных сетях, активным подписчиком которых я являюсь.

В самой этой оригинальной истории есть ряд явных пропусков, которые мне очень хотелось бы заполнить. Это очень помогло бы мне до конца понять смысл того, о чем здесь идет речь. Самым главным для меня является вопрос о том, как Оскар оказался на территории, которую он в самом начале называет своим домом в Германии. У него был дом в Глейвице, где проживали его жена и сын, его родители владели домом в городке Бад-Кудове, и у него самого было много родственников в близлежащих населенных пунктах. Речь идет об области, которая известна как Нижняя Силезия. Этот рассказ вдохновил меня на поиск более подробной информации об этом регионе в Польше. Я узнал, что на этих землях в конце XIX и начале XX века со времени экспансии Германии на восток проживало много немцев [70]. Польша получила эти земли назад в качестве так называемых «возвращенных территорий» после войны. Я сделал для себя вывод, что именно поэтому Оскар считал себя немцем, проживая в самом сердце того, что стало территорией Польши. Очевидно, он был не единственным, оказавшимся в такой ситуации. В нескольких эпизодах он упоминает о том, как польские офицеры ассоциировались у него с принадлежностью к немецкой армии.

Я не знаю, когда он вступил в германский вермахт, но явно считал, что находится там, где и должен быть. Сама за себя говорит та часть в повествовании, где его отправили в лагерь для военнопленных, и он пишет, что, когда услышал немецкую речь, на глазах у него выступили слезы.

Было нечто, что поставило меня в тупик, – это то, как легко было для Оскара «скакать из стороны в сторону» в лагере НКВД, когда из страдальца-заключенного он достиг одной из командных должностей в лагере. Действительно ли имели место в России такие капризы судьбы? Мне показалось странным, что русские так скоро приняли польского офицера на свою службу, особенно если учесть, что речь здесь шла о политическом заключенном. Пусть автор и не вникает в подробности того, как это произошло, я думаю, что ряды русской армии сильно поредели после тяжелых потерь, понесенных в борьбе против немецкого вторжения на восток. Может быть, русские решили воспользоваться услугами Оскара и принять его в свои ряды, так как в данной ситуации здесь они практически ничем не рисковали.

Непонятно и то, как герой оказался в Соединенных Штатах. Моя мать рассказывала мне, что она слышала, будто Оскар бежал из Германии потому, что был связан с нацистской партией, но я нигде не нашел подтверждения этому. А сам Оскар ничего не писал о политике. Понятно и то, что он оставил свою жену. Мама рассказывала мне, что сын порвал все отношения с Оскаром, когда тот ушел из семьи, и никогда больше не общался с ним. Если сын Оскара Эрих или кто-то из его детей сейчас живы, мне очень хотелось бы встретиться с ними. Согласно списку пассажиров-эмигрантов начала 1952 года, он прибыл в страну с женщиной по имени Эмма Скейя, 37 лет, которая значится там его женой. Мама рассказала мне, что Эмма была ему не женой, а другом семьи, которая согласилась на этот брак, чтобы помочь Оскару попасть в США. В Америке они сразу же расстались, и Оскар поселился в городе Ньюарк, штат Нью-Джерси, где он в конце концов познакомился в немецком клубе с Хеди.

Читая эту историю, я думал о том, что связывает меня с этим человеком. Я понял, что, пока он был жив, я так и не узнал, кто же он. Я мог бы назвать его «человек из красного дома». Мне довелось провести с ним немного времени один на один, но теперь я жалею об этом. Теперь все, что мне остается, – это выразить ему посмертную благодарность за то, что он оставил для меня под обложкой дневника, за те открытия, что я сделал более чем через 20 лет после его смерти.

Ныне Кудова-Здруй в Польше, Нижнесилезское воеводство. (Здесь и далее примеч. ред.)

К сожалению, советское командование знало далеко не все, о чем знали немцы, и нападение (без объявления войны) оказалось внезапным, о чем далее и у автора.