Эльдар Дейноров - История Японии

Есть в Петербурге небольшой монумент, подаренный Японией в честь недавнего 300-летнего юбилея города. Памятник скромный и не слитком примечательный, если бы не одно обстоятельство — надпись, продублированная на двух языках. Вполне понятно, что на русском год юбилея Петербурга — 2003-й. А вот на японском он — 15-й! Нет, здесь не вкралось никакой ошибки, никаких забытых «19..» или «20..»! Это просто пятнадцатый год очередной эры. «Эры мира и спокойствия», кстати говоря.

Пожалуй, такое еще способно удивить того, кто в задумчивости остановится около памятника. Но никого из нас уже не поразит короткое объявление в газетной рубрике «Знакомства»: «Я — Водолей, Змея, ищу Стрельца, Тигра…»

Мало кто задумывается, почему российским подросткам (по крайней мере, значительной их части) так полюбились японские мультфильмы-аниме. Голливудское кино, куда более красочное, ничего подобного не вызывает — ни бури восторга, ни размышлений.

Почему нам становится по-настоящему страшно, когда мы смотрим мистический фильм «Звонок» (естественно, если это японский «Звонок», а не его американская версия)?

Ну, а японская борьба дзюдо (особенно — в последнее время) сделалась едва ли не российским национальным видом спорта. И мы к этому привыкли. Ко многому другому — тоже.

К иероглифам, которые татуируют на плечах пляжные модницы… К электронике, которая, безусловно, выше всяких похвал… К японским ресторанам и суши-барам… К караоке-барам, в некоторых из которых можно заказать сакэ — чтобы лучше пелось… К кружкам любителей (а главным образом — любительниц) икебаны, которые возникают не только в столицах, но и в самых отдаленных уголках страны… К таким понятиям, как «самурай», «сэнсэи», «сёгун», «ниндзя» или «камикадзе»… К японским кроссвордам, которые разгадываем в метро (пока сосед напротив читает Мураками)… Даже к статуэтке кошки с приветственно вздернутой лапкой — тоже японской (она может успешно заменить стародавних слоников — всех семерых сразу). И вот уж никому не придет теперь в голову, что даже знакомый с детства «Чижик-пыжик» — всего лишь вольный перевод песенки, занесенной к нам с далеких островов (там чижик тоже отличается склонностью к пьянству, правда, конечно, не па Фонтанке).

Загадочная Япония постепенно входит в пашу жизнь, становится частью действительности. Уже более полувека эта нация вновь завоевывает мир — но на сей раз мирно, очаровывая, не причиняя никому страданий. Наоборот, такое «завоевание» приносит пользу всем, делает наш мир интереснее и красочнее.

Но как островитяне смогли выжить в бесконечных междоусобных войнах, отразить набеги агрессоров, зарившихся на архипелаг? Как сумели за полвека превратиться из закрытой и неизвестной страны — «терра инкогнита» Дальнего Востока — в мощную великую державу? Как умудрились не сломаться под дождем из напалма, а затем и под ядерными ударами в конце Второй Мировой? И не просто пережить кошмарные времена, а быстро восстановить утраченное и снова занять подобающее место в мире, сделаться передовой нацией?..

Нам следует знать ответы на эти вопросы. Они будут полезны и для нас.

А для начала стоило бы покончить с нашей неспособностью удивляться, с ленью и отсутствием любопытства.

Вряд ли эта книга даст какие-то исчерпывающие ответы. Перед вами не учебник, и вообще не научное изыскание. Но если она пробудит интерес к Японии и главному богатству этой страны — ее людям, — я считаю, что со своей задачей вполне справился.

Эльдар Дейноров, Санкт-Петербург, 2008 год

Возможно, заголовок звучит несколько странно. Но лишь на первый взгляд. Для глубокой древности такая ситуация вполне естественна — тогда Японские острова действительно существовали без японцев. Более того, северный остров Хоккайдо заселен японцами сравнительно недавно, уже во вполне историческую эпоху — после реформ Мэйдзи в XIX веке.

Впрочем, такие примеры, как территория, на которой еще не появился соответствующий народ, предоставляют нам почти все страны мира и все основные народы, их населяющие. Япония здесь не исключение.

Но в случае с Японскими островами нам будет важно другое: провести параллели между легендарной историей, которая и по сей день является частью национальной религии, и тем, что могло происходить в действительности.

Поэтому вопрос о Японии в глубокой древности можно разделить на несколько частей:

1) история островов без японцев;

2) история той общности люден, которая впоследствии сложилась в японский народ;

3) легендарная (мифологизированная) история японцев (а к ней вплотную примыкает и национальная религия).

С истории островов без японцев мы и начнем. Правда, источников здесь явно недостаточно. Но это относится опять же почти к любому народу мира, который не изобрел письменности и не вел более или менее достоверные исторические хроники.

«Вопрос о составе и происхождении японского народа… принадлежит прежде всего антропологии, этнографии, после этих последних — лингвистике, сопряжен самым теснейшим образом с археологией», — отмечал еще в начале прошлого века российский профессор Н.И. Конрад. Он словно бы предугадал попытку полного пересмотра исторической науки (и востоковедения в том числе), которая была предпринята уже в конце XX века, притом — в России. Эта попытка (ее авторы — г-да Носовский и Фоменко) отчасти как раз связана с тем, чтобы поставить лингвистику на первое место. А не соответствующие сенсационным выводам и «неподходящие» данные других наук в таком случае порой отбрасываются. (А еще проще поступить по принципу «тем хуже для фактов» — списать все неудобные данные на заговоры и подделку исторических документов). Тем не менее, полной ясности в науке все равно нет, и «безумные» гипотезы имеют право, как минимум, на их обнародование.

Еще одна трудность, которая характерна для Японии, но далеко не только для нее (особенно в последние десятилетия, когда во многих странах стал возрождаться национализм, часто — в экзотической и даже гротескной форме) — это национальный комплекс самих японских исследователей. Как правило, они желают всячески подчеркнуть уникальность и самобытность собственной нации (которая, в принципе, столь самобытна, что в их усилиях не нуждается). Возможно, этот комплекс идет еще от тех времен, когда Япония была закрытым государством. Может быть, дело здесь в неком «островном самосознании», оказывающим влияние на всех жителей страны (в том числе — и на ученых, особенно — гуманитариев). Но вот с научной объективностью все это, увы, имеет мало общего.