Коллектив авторов История - История Украинской ССР в десяти томах. Том второй

Кольцо осады еще больше сжалось. Осажденные теряли последнюю надежду на помощь. Этим и воспользовалась часть реестровых старшин, примкнувших к восстанию. Как это бывало и раньше в подобных случаях, сторонники соглашения с панами начали уговаривать повстанцев принять предложения Потоцкого и отправили к нему депутацию из трех старшин — Романа Пешты, Ивана Боярина и Василия Сакуна. Те же, кто не пошел на соглашение, во главе с Гуней и Филоненко той же ночью покинули лагерь у Старца и ушли на Запорожье.

Соглашение было заключено 29 июля 1638 г. Н. Потоцкий, по словам бискупа Пясецкого, лично заверял повстанцев (имелись в виду реестровые казаки, участвовавшие в восстании), что на ближайшем сейме им возвратят утраченные вольности. Как и всегда в таких случаях, повстанцев обещали не преследовать за участие в восстании. Но когда они начали небольшими группами расходиться по домам, их стали беспощадно уничтожать.

Усиление польско-шляхетского гнета.30 августа 1638 г. Н. Потоцкий созвал в Киеве «общую раду» реестровых казаков, в которой, однако, кроме старшин, имели право принять участие лишь по нескольку рядовых казаков от каждого из шести полков. На раде была оглашена так называемая Ординация Войска Запорожского реестрового, принятая на весеннем сейме 1638 г. Она отменяла «на вечные времена все льготы, доходы, право на самосуд (казацкий суд. — Ред. ) и на выбор старшин». Вместо гетмана реестра (или старшего) назначался комиссар, избранный сеймом по рекомендациям коронных гетманов и обязательно из шляхты. Комиссару, резиденцией которого должен был стать Трахтемиров, предоставлялась военная и судебная власть в реестре и поручалось решительно подавлять любое «своевольство казацкое». Реестр должен был состоять из шести полков по тысяче казаков в каждом. Войсковые есаулы и полковники также назначались польским правительством «из шляхтичей опытных в военном деле и известных непоколебимою верностью».

Реестровцы имели право селиться только в Черкасском, Каневском и Корсунском староствах, а также в пограничных городах.

Все остальные пункты Ординации были направлены против Запорожской Сечи. Реестровый гарнизон за порогами должен был разгонять «своевольные скопища на островах и речках». Не только население, но и реестровцы не имели права под страхом смертной казни появляться за порогами без специального письменного разрешения.

Таким образом, Ординация 1638 г. лишала реестровцев всех полученных ранее прав, во всяком случае формально, и ставила их в полное подчинение назначенным сеймом и польским правительством начальникам.

24 ноября того же года в урочище Маслов Став состоялась «заключительная комиссия с козаками». В присутствии Н. Потоцкого и других панов было объявлено постановление, где говорилось, в частности, что казаки «покорно принимают заслуженное ярмо на свои шеи». Комиссаром реестра назначался шляхтич П. Комаровский, войсковыми есаулами — И. Караимович и Л. Бубновский. Полковых есаулов и сотников разрешалось избирать самим казакам. Среди избранных — два сотника — Чигиринский Богдан Хмельницкий и переяславский Федор Лютай — будущие деятели освободительной войны 1648–1654 гг.

В подкрепление принятых постановлений, направленных против Запорожской Сечи, было решено немедленно отстроить крепость Кодак согласно правилам голландской фортификационной техники, расширить ее и втрое увеличить гарнизон.

После поражения восстания 1637–1638 гг. на Украине начался жесточайший террор. Паны истребляли «дух недовольства». Как сообщали белгородские воеводы, «их (казаков. — Ред. ) крестьянскую веру нарушают и церкви божие разрушают, и их побивают и жен их и детей, забирая в хоромы, пожигают и пищальное зелье, насыпав им в пазуху, зажигают, и сосцы у жен их резали, и дворы их и всякое строение разоряли и пограбили» [265] Древние грамоты и другие письменные памятники, касающиеся Воронежской губернии, собр. и изд. Н. Второвым и К. Александровым-Дольником. 1851, кн. 1, с… 101. . Среди шляхетских палачей, которые жестокостью и наглостью соревновались друг с другом, на пальму первенства претендовал уже известный нам коронный стражник Самуил Лащ, которому покровительствовал великий коронный гетман Конецпольский. С отрядами наемников он то и дело нападал на села и местечки. Эти проходимцы и бродяги из-за границы, драгуны на краденых кобылах, как выразился современник, известный польский публицист Старовольский, беспощадно грабили, мучили и убивали мирное население.

Усиливались притеснения реестровых казаков владельцами имений и старостами. Как пишет Самовидец, казаков заставляли отбывать барщину, чистить панских коней, исполнять разные работы в панских дворах. Тяжелым был и произвол старшин. Они присваивали плату, назначенную казакам от казны, принуждали их работать в своих хозяйствах, отбирали у казаков часть добычи от охоты, рыбной ловли и т. д. Из-за всего этого, пишет Самовидец, «до великого убозства козацтво прийшло» [266] Літопис Самовидця, с. 45–46. .

Польские власти бдительно следили за тем, чтобы «казацкими правами» ни в коем случае не пользовались даже сыновья казаков, не вписанные в шеститысячный реестр. «Хочай и сын козацкій, — замечает Самовидец, — тую же панщину мусіл робити и плату давати» [267] Літопис Самовидця, с. 26. . Еще более страшную картину притеснений, которым подвергались реестровые казаки, нарисовал Богдан Хмельницкий в своем письме королю Владиславу IV летом 1648 г. Королевские старосты и владельцы «старинный поля и выробленные нивы отчизны, гумна, мельницы и все козацкое, що есть в уподобаню, видирают, отбирают быдло; одесятствуют пчолы; конѣ послѣдши, которыми в войску служили, отыймуют, а скаржитися (жаловаться. — Ред. ) не годиться: прозьби за гордыню, жалобы и слезы за бунты имѣют. Полны Козаков темницы. Иные явные терпят узы на тѣлѣ» [268] Акты Западной России. Спб… 1853, т. 5, с. 84. .

В то же время усилился магнатский произвол. Феодальное своеволие, казалось, не знает пределов. Иеремия Вишневецкий, например, в 1643 г. захватил у городельского старосты А. Харлезского городища Гайворон с группой сел, присоединив их к своим огромным заднепровским владениям. В следующем году он отобрал у надворного маршала А. Казановского г. Ромны «с волостью», кроме того, в разное время занял над реками Оржицей и Хоролом «наймней 36 миль».

В борьбе за землю магнаты пренебрегали законами Речи Посполитой и добивались у короля подтвердительных грамот на захваченные владения. Под их давлением король давал и отменял, в зависимости от ситуации, такие грамоты, вконец запутывая взаимоотношения как между «корольками», так и между ними и собой.