Коллектив авторов История - Всемирная история: в 6 томах. Том 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока

Следующему, XVI в., предстояло либо разрешить сложившиеся противоречия, либо привести империю к гибели. Признаки технологического отставания от Западной Европы были видны невооруженным взглядом: если Марко Поло испытал шок, столкнувшись с превосходством китайской цивилизации, то в XVI в. европейцы хотя и дивились богатству Китая, но прибывали на более совершенных кораблях и уже обладали более совершенными навигационными приборами, картами и лучшим оружием.

В Корее власть династии Ли, установленная в конце XIV в., укреплялась в первой половине следующего столетия благодаря политике первых ванов: основателя династии Ли Сонге (Тхэджо, 1392–1398), его пятого сына Тхэджона (1400–1418) и правившего более 30 лет преемника Тхэджона — Седжона (1418–1450).

Будущий ван Тхэджон не пользовался ни доверием своего отца, ни поддержкой его сподвижников. Тем не менее искушенный в интригах, он сумел добиться назначения в качестве наследника Ли Сонге хорошо к нему относившегося второго сына основателя династии, ставшего ваном Чонджоном (1398–1400), затем заставил его отречься от трона, убил юного наследника престола и уничтожил поддерживавшую того группировку чиновников.

Придя к власти, ван Тхэджон осуществил ряд мероприятий, способствующих укреплению власти правителя: ограничил полномочия высших сановников, продолжил политику отца и конфисковал часть монастырских земель (подобные акции предпринималась в 1392, 1402 и 1424 гг.), распустил частные военные формирования и в очередной раз организовал проверку законности закрепощения ноби. Это нанесло существенный удар по позициям «властных домов».

В XV в. наблюдается значительная дифференциация внутри «презренного» сословия ноби: часть из них уже владела другими ноби, некоторые имели собственные фамилии и совершали жертвоприношения предкам, т. е. фактически имели статус полусвободных, а иные, получив образование и пользуясь покровительством своих хозяев, даже нелегально сдавали государственные экзамены и становились чиновниками.

Правление следующего вана, Седжона, рассматривается корейской историографией как «золотой век» Чосона (сам ван известен под именем Седжона Великого, распространено представление о том, что после смерти он стал духом). Седжон был третьим сыном Тхэджона, с детства он так впечатлял своих родственников и окружающих способностями и образованностью, что один из его братьев, чтобы освободить ему дорогу к престолу, намеренно испортил себе репутацию, был изгнан и провел жизнь, странствуя в горах; второй добровольно ушел в буддийский монастырь, а отец Тхэджон отказался от трона в пользу Седжона, когда тому исполнился 21 год.

Создание корейского алфавита

Ван Седжон прославился в первую очередь тем, что создал и возглавил комиссию, которая разработала корейский алфавит из 28 букв (14 гласных и 14 согласных), из которых до сих пор используются 24. В работе принимали участие и другие члены правящей династии (в том числе будущий ван Мунджон, 1451–1452). По легенде, ван придумал идею для создания букв, рассматривая простые геометрические фигуры, из которых состояла оконная рама. Алфавит получил официальное название «хунмин чонъым» («обучение народа правильному произношению»), но стал более известен как хангыль («корейское письмо»). Он был обнародован в конце 1443 г.

Созданный для повышения уровня образованности в Корее (где до этого использовалась сложная система китайских иероглифов, которые не могли точно передать значения корейских слов), алфавит быстро получил широкую популярность. Вскоре придворные дамы и жены чиновников уже активно вели на нем личную переписку, из-за чего противники внедрения алфавита называли его «женской азбукой».

Алфавит сделал доступными большинству населения литературные произведения, создаваемые в Чосоне, а также переводимые с китайского. Мелкие чиновники пользовались алфавитом, чтобы разъяснять простолюдинам, не знавшим китайского, ванские указы (в официальных документах еще 400 лет использовались китайские иероглифы); среди крестьян распространялись написанные «хангылем» трактаты по животноводству, шелководству и садоводству.

При реализации своей политики ван Седжон использовал политические технологии, скорее присущие современности. Например, перед введением «Закона о поставках» (который снижал поземельный налог и создавал «кладовые справедливости» — традиционный фонд помощи беднякам) было проведено исследование общественного мнения, которым было охвачено ок. 180 тыс. человек, включая крестьян. Это масштабное мероприятие длилось 10 лет, по истечении которых закон был введен повсеместно.

При назначении чиновников ван не следовал сословным предрассудкам. При Седжоне должности получили многие выходцы из числа ремесленников и торговцев, которые в конфуцианской традиции рассматривались в качестве представителей презренных профессий, и даже неполноправные ноби. Многие из высших сановников при Седжоне стремились на практике стать похожими на знаменитых мудрецов древности: один из министров жил в доме с протекающей соломенной крышей, другой ездил в свои родные места верхом на быке.

При ване был создан Чипхёнджон («Павильон мудрейших») — совещательный орган, состоявший из молодых ученых, которые разрабатывали идеологическое обоснование для принятия ваном политических решений. В 1424 г. был отменен запрет на куплю-продажу земли, что противоречило политике Тхэджона, направленной на ослабление позиций «властных домов». Сочетание в деятельности Седжона традиционалистских (яркий пример — создание государственных кладовых с огромными запасами зерна) и отвечающих государственным потребностям его времени мер (разрешение купли-продажи земли) привело к укреплению финансов, повышению уровня жизни населения, росту количества образованных людей.

Одной из серьезных проблем, с которой сталкивалась Корея в конце XIV — начале XV в., были набеги японских пиратов (с 1393 по 1407 г. зафиксирован 61 пиратский рейд). Эти нападения разоряли хозяйство и инфраструктуру прибрежных областей, что приводило к их «обезлюдеванию», а также нарушали морское сообщение с Китаем и Японией (захватывались корабли, которые везли в Чосон ценные грузы). При этом пираты пользовались поддержкой как японских (например, правителей Цусимы), так и некоторых корейских могущественных кланов.

Наиболее опустошительным был набег 1419 г. Пираты, высадившись в одной из провинций, разграбили ее, но были вытеснены корейскими войсками. Тем не менее они, погрузившись на корабли, доплыли до другой провинции (находившейся с противоположной стороны залива, в центре которого располагалась столица) и начали разорять ее. Такая дерзость японцев не осталась незамеченной: узнав о повторной высадке пиратов, ван Седжон предпринял ответные меры. В поход против «логова» морских разбойников Цусимы была отправлена мощная экспедиция: 227 судов и 17 тыс. солдат. За две недели корейцы потопили 124 пиратских судна, а также добились признания князем Цусимы зависимости от Чосона и обещания бороться с пиратами. На корейском побережье было создано 50 военных гаваней и усилен военный флот. Прекращению набегов на полуостров японских пиратов способствовала также деятельность правительства сёгуната Асикага, стремившегося восстановить контроль над Корейским проливом и Японским морем.