Николай Шпанов - Поджигатели. Ночь длинных ножей

Но бригаденфюрер сказал Папену:

- Господин Геринг просил вас, чтобы и за городом вы никого не принимали во избежание неприятных случайностей. Он просит вас день-другой не возвращаться в Берлин.

- M-м... - промычал Папен, подняв густые седоватые брови и не отнимая платка ото рта.

- Вот и ваш автомобиль, - сказал бригаденфюрер.

Папен сел в свой старомодный лимузин. Бозе хотел последовать за ним, но бригаденфюрер удержал его.

- Я отвезу вас в Потсдам другим путем. Порознь будет лучше...

Бозе вопросительно взглянул на Папена, но тот отвел взгляд и ткнул шофера зонтиком в спину. Автомобиль уехал.

Бригаденфюрер показал Бозе место рядом с Отто. Секретарь переложил портфель из одной руки в другую, продолжая в нерешительности топтаться на тротуаре. Гестаповец взял его за локоть и втолкнул в автомобиль.

- Прямо! - крикнул он шоферу и опустил шторки на окнах.

Автомобиль быстро мчался по пустынной в этот час улице. Бригаденфюрер сунул руку в карман и крикнул шоферу:

- Сигнал!

Тишину спящей улицы прорезал пронзительный вой сирены. Заглушенный ее воем, рядом с Отто прозвучал удар выстрела, такой же негромкий, как тогда, у Шлейхера. Отто брезгливо отодвинулся от конвульсивно содрогнувшегося Бозе.

Бригаденфюрер приказал шоферу:

- Лихтерфельде!

Завывание сирены оборвалось. Шофер прибавил газу. Автомобиль завилял в улицах Вильмерсдорфа. На каждом повороте тело Бозе беспомощно, словно ища последней опоры, прижималось к Отто, и тот брезгливо отстранял его рукою в перчатке. Вот они проехали улицу Гинденбурга, оставив влево от себя бульвар, и вылетели на простор Кайзераллее.

С воем сирены обогнули церковь, и через несколько секунд были на Шлоссштрассе. На широких улицах, куда свободно проникал свет утра и где верхняя часть домов была уже окрашена лучами восходящего солнца, Отто увидел теперь то, что прежде только смутно угадывалось в темноте: всюду были люди в коричневых рубашках штурмовиков или в серо-зеленых мундирах рейхсвера. Они стояли или шли группами по нескольку человек. Отто не мог не заметить, что отряды СА нигде не смешивались с серо-зелеными патрулями рейхсвера.

Чем дальше несся автомобиль, тем меньше становилось штурмовиков. Появились черные мундиры эсесовцев - поодиночке, группами, а там и целою командой. Автомобиль повернул на Унтер-ден-Эйхен. Отто почувствовал, как все его тело подалось вперед под действием силы инерции - шофер резко затормозил. Труп Бозе сполз с дивана на пол.

Бригаденфюрер поспешно опустил со своей стороны стекло.

- В чем дело?

Отто увидел патруль эсесовцев. Поодаль неподвижно серели стальные шлемы солдат рейхсвера. Стоило бригаденфюреру протянуть в окно карточку пропуска, как начальник патруля козырнул и машина помчалась дальше.

Окно с левой стороны так и осталось открытым. Свежий утренний воздух ворвался внутрь машины, отбросил шторку. Отто увидел хорошо знакомые с детских лет места Лихтерфельде. Вот и Дракештрассе, казавшаяся им, кадетам, чем-то вроде местной Курфюрстендамм. Сюда можно было контрабандой попадать в будние дни на пути между корпусом и манежем. А какая она в действительности узкая и неуютная, эта Дракештрассе! И кондитерская там, на углу, выглядит совсем не так заманчиво, как пятнадцать лет назад. Вот и реальная гимназия презренное гнездовье штатских недоносков. А вот шпиль католической церкви. Сейчас, за этим поворотом, откроется фасад кадетского корпуса. Автомобиль делает двойной поворот, чтобы попасть на Теклаштрассе. Вот, наконец, и корпус. Он окружен цепью эсесовцев. Сильный патруль в воротах. Полуминутная задержка - и они въезжают во двор. Корпус все тот же, что и пятнадцать лет назад. Те же массивные стены в три этажа, те же узкие окна и зубчатый карниз, делающий дом похожим на замок. Но вместо кадет двор набит эсесовцами. И хотя здесь давно устроены казармы штурмовиков, не видно ни одной коричневой рубашки.

Перед тем как выйти из автомобиля, бригаденфюрер вытащил из-под трупа Бозе портфель. По желтой коже растекались струйки еще не засохшей крови. Бригаденфюрер провел портфелем по чехлу сиденья. Кровь размазалась, но не стерлась. Он протянул портфель Отто:

- Поберегите!

Отто следовал за гестаповцем. Он боялся остаться один в толпе эсесовцев.

Когда он входил под темный свод хорошо знакомого подъезда, куда впервые вошел с отцом восьмилетним мальчиком и откуда в последний раз вышел восемнадцатилетним юношей, издали, с той стороны, где был расположен в подвале корпусный тир, донесся глухой залп. Отто приостановился было, но, видя, что бригаденфюрер идет дальше, поспешил его догнать. Залп повторился. Отто почудилось, что он слышит пронзительный визг, - точно такой, какой ему довелось слышать в деревне, когда недорезанный боров вырвался из рук мясника и помчался по двору, заливая его потоком крови...

Возле какой-то двери бригаденфюрер заставил Отто подождать его несколько минут. Внезапно дверь с треском распахнулась, и Отто увидел спину пятившегося бригаденфюрера, а за ним здоровенного детину, наступавшего на него со сжатыми кулаками. Только позднее Отто узнал, что это был Кальтенбруннер. Кальтенбруннер вырвал у Отто портфель и крикнул бригаденфюреру:

- Быстро к Юнгу! И если вы его упустите, я сдеру с вас шкуру!

Бригаденфюрер повернулся и побежал по коридору. Отто едва поспевал за ним. По дороге бригаденфюрер захватил еще какого-то эсесовца, и они втроем вскочили в автомобиль.

Только после того, как бригаденфюрер жадно выкурил половину сигареты, он сказал Отто:

- Едем к Юнгу.

Юнг?.. Ах да, Юнг! В некотором роде второе "я" Папена... Значит, и Юнг?!

Автомобиль остановился.

- Найдите Юнга и... живо!

- А вы? - испуганно вырвалось у Отто.

- Я должен собрать документы.

Бригаденфюрер без церемонии оттолкнул отворившего дверь лакея.

- Где рабочий кабинет?

В сопровождении эсесовца, которого они прихватили с собой, Отто побежал вслед за лакеем, в испуге устремившимся во внутренние комнаты. Какой-то звериный инстинкт, которого Отто раньше никогда в себе не замечал, подсказывал ему, что сейчас, вот именно сейчас, он должен увидеть Юнга. Он остановился у двери, перед которою в нерешительности замер лакей. Отто, не раздумывая, ударом ноги отворил ее. В большой белой ванне колыхалось зеленоватое зеркало воды. Из-за света отражающейся в ее поверхности лампы, из-за блеска кафельных стен Отто показалось, что вокруг отвратительно светло. В этом ослепительном сиянии тело сидевшего в ванне человека казалось мертвенно белым. Отто взглянул ему в лицо и никак не мог заставить себя вспомнить: Юнг это или нет?

У сидевшего в ванне человека вырвался сдавленный возглас. Отто вскинул пистолет и нажал спуск.