Николай Шпанов - Поджигатели. Но пасаран

У Шверера быстро сложился план действий.

- Немецкий военный агент на правах официального дружественного наблюдателя поедет не в китайскую, а в японскую армию, действующую в Китае. Ему придается небольшой штаб из наиболее способных офицеров действительной службы...

- Но мы предполагали дать практику именно отставным офицерам, желающим повысить свои оперативные знания, - возразил Гаусс.

- Позвольте мне закончить мысль, - с подчеркнутой кротостью проговорил Шверер, - офицеры действительной службы должны быть посланы потому, что им труднее предоставить такого рода практику. Они не могут ехать на службу ни в Аргентину, ни в Колумбию, ни в Сиам, как это делают отставные. А в армию дружественной Японии никто не запретит нам послать официальную миссию. Что же касается слушателей моих вечерних курсов и меня самого, то, - Шверер снял очки и кольнул воздух, как клювом, своим острым носом, - мы можем отправиться в Китай не только в качестве наблюдателей.

- Что вы хотите сказать? - заинтересовался Гаусс.

- Если китайские правительство предложит мне образовать небольшую миссию из штатских господ, знающих, что такое война, я завтра же сформирую такую группу. Разумеется, в совершенно частном порядке.

- Цель, цель? - нетерпеливо спросил Гаусс.

- Группы немецких офицеров смогут провести маневры большого масштаба, причем игра будет вестись не холостыми патронами, а со всеми реальными последствиями ошибок и побед.

- Но вы должны иметь в виду: китаец c'est une mauvaise chenille: quand on l'attaque, alle se defend*. - Гаусс рассмеялся и потер влажный от пота висок. - Никак не пойму, в какие отношения мы тут становимся с японцами? Они довольно быстро раскроют ваше присутствие в рядах китайцев.

______________

* Китаец - пресердитое создание: когда на него нападают, он защищается.

- От них ничего и не нужно скрывать!

- То-есть как же? - удивился Гаусс.

- Мы даже получим согласие японцев на работу в рядах их противника. Вы забыли: китайское правительство воюет не столько с японцами, сколько с армиями коммунистических провинций.

- А, вы хотите убить сразу двух зайцев! - Гаусс встал из-за стола и, обойдя его, протянул Швереру руку. - Кажется, я плохо знал вас! торжественно произнес он. - Теперь я скажу вам, не скрывая: пусть японцы бьют Китай, а Чан Кайши бьет коммунистов.

- Позволю себе напомнить слова Клаузевица: "Великая цивилизованная нация может быть побеждена только при отсутствии единства внутри нее".

- Вы считаете китайцев цивилизованной нацией?! - с удивлением воскликнул Гаусс.

- Боюсь, что порох выдумали все-таки они, а не наш соотечественник Шварц, - с первою за весь вечер улыбкою проговорил Шверер.

- Поручим Александеру принять участие в этом деле. А там, где появляется полковник, исчезает единство противника. - Гаусс опустился в кресло по ту же сторону стола, где сидел Шверер, и, понизив голос, продолжал: - В отношении разведки нам следует учиться у наци.

- Разве можно сравнить практику нашего Александера с опытом этих новичков?

- Повидимому, тут дело не только в практике. Догмат блицкрига вошел им в плоть и кровь. А блицкриг, по их мнению, выигрывается или проигрывается прежде, чем раздался первый выстрел. Первый блицкриг они выиграли здесь, в Германии. Они завоевали нашу страну. Вот пример того, как они умеют работать. Однажды в разговоре о судьбах Австрии господин Гесс обмолвился: "Всякий, кто вздумает нам сопротивляться, испытает на себе судьбу Дольфуса, австрийского канцлера". - "Но ведь Дольфус жив и здоров", - сказал я. "Если через месяц он не подпишет манифест об аншлюссе, то будет мертв", - заявил Гесс. "Вы дали ему месяц?" - "Да, ровно месяц. Позвоните мне в полночь на двадцать пятое июля". Должен сознаться, что я счел это шуткой, но, чтобы иметь возможность ответить такою же шуткой, я ночью двадцать пятого позвонил Гессу.

- И что же? - Шверер в нетерпении подался всем телом вперед.

- Мне даже не пришлось напоминать, о чем идет речь. Он очень весело сказал: "Вы сомневались? Дольфус отверг аншлюс, значит..."

- И что же? - повторил Шверер.

- Вы же знаете: Дольфус умер в тот день в своем дворце.

- Очень интересно, это чрезвычайно интересно, - проговорил Шверер. Означает ли это, что мы в скором времени можем войти в Австрию? Если поход предполагается в недалеком будущем, то я предпочел бы отложить поездку в Китай. Только через Австрию и Чехию мы откроем путь южной клешне. Так же как через Польшу и Прибалтику - северной. Этими клешнями я раздавлю большевистский орешек.

- Австрия от вас не уйдет, - сказал Гаусс. - Пока вы выберете себе сигару, я прикажу принести кое-что, что вас заинтересует! - и он отошел к телефонам.

Шверера чрезвычайно занимала перемена, которую он обнаружил сегодня в отношении к себе Гаусса. Прежде этот человек никогда не был с ним не только откровенен, но даже приветлив. Гаусс не скрывал, что не одобряет оперативных воззрений Шверера и не смотрит серьезно на разрабатываемый тем план восточной кампании. Откуда же подул этот новый ветер?..

Гаусс вернулся к Швереру.

- Быть может, чего-нибудь холодного?

- Благодарю, мне не жарко, - ответил Шверер.

Его маленькое жилистое тело было совершенно сухо, несмотря на плотно облегавший его китель.

Отто ввел офицера контрразведки. Тот подал затребованную Гауссом папку, которую абвер не мог доверить даже адъютанту Гаусса.

Когда офицеры вышли, Гаусс быстро перелистал несколько страниц.

- Александер проверяет все, что можно... Сейчас нас особенно интересует все относящееся к европейской политической ситуации, поскольку от нее зависит осуществление наших собственных планов. Мы твердо решили вернуть исходные линии на Рейне и Висле. Однако я отвлекся... Я дам вам просмотреть стенограмму разговора Кестнера, нашего посла в Париже, с одной французской журналисткой - весьма осведомленной и ловкой особой. Беседа происходила вскоре после убийства румынского премьера Дука. Он был убит румынами, но европейское общественное мнение приписывало организацию этого убийства немцам. И мне кажется, не без оснований... - Гаусс улыбнулся. - Французская журналистка Женевьева Табуи посетила нашего посла в Париже с целью выудить у него что-нибудь полезное для себя. Вот фонограмма разговора, о которой не знают сами собеседники. - Гаусс протянул Швереру папку прошитого и запломбированного досье. Шверер прочел.

"Кестнер: - Еще несколько таких убийств, как это, и Германия будет в состоянии достичь своих целей, не прибегая к войне в Европе.

Табуи: - Мне кажется, что убийство не было новшеством и в Веймарской республике.

Кестнер: - Да, но наци ожидают нужных им результатов от убийств, которые они организуют в других странах Европы, а не в нашей собственной. Они утверждают, что Германия обойдется без войны с помощью шести рассчитанных убийств.