Николай Шпанов - Поджигатели. Но пасаран

Между тем беседа под грохот канонады продолжалась.

- Мы должны с этим покончить, - сказал Стил.

- Чтобы покончить с этим, нужно покончить с Германией! - непримиримо крикнул Лоран.

- Милитаризм - это не только Германия, - возразил Стил.

- Но сегодня его зовут "Германия"!

- Я вам скажу, ребята, - проговорил Крисс: - наши британские лорды в этом отношении немногим лучше немцев.

- А американские "короли" и их прихлебатели?

- Пожалуй.

- А французы из этих самых... "двухсот", так те и вовсе.

- Это так, - поправил Стил, - но во всех этих странах еще есть и люди, способные протестовать и бороться против того, что их делают пешками в этой проклятой игре.

- И они должны победить, непременно должны! - сказал Даррак.

- Кого? - спросил кто-то.

- Фашистов.

- Этого мало. Победить нужно не фашистов, а фашизм, не генералов, а войну. Войну как таковую, чорт ее побери! А для этого нужно свернуть шею хозяевам - тем, кто стоит за фашистами и за генералами.

- Ради этого мы и здесь, - снова сказал Стил.

- И попомните мое слово, ребята, - сказал англичанин: - драться нам придется не только здесь!

- Верно, Крисс, - со спокойным кивком подтвердил Стил. - Здесь, в Испании, мы даем первый открытый бой всей международной шайке. А когда-нибудь, - и в его голосе послышалась мечтательность, - соберемся опять вместе, все, всей бригадой, но тогда в ней будет уже не десять тысяч, а десять миллионов штыков, и окончательно загоним в могилу всю шайку...

- Хватит! - испуганно сказал Лоран.

- С тебя уже хватит! Вот блюмовская школа! - насмешливо произнес американец. - Нет, эльзасец, когда мы покончим с этим здесь, нам придется еще немало драться. Может быть, даже у себя дома.

- Со своими? - спросил Лоран.

- Иначе их не приведешь в чувство, - сказал Крисс.

- Ты прав, - сказал Стил, - настолько-то мы с тобою знаем собственных сволочей.

- Эй, эй, глядите-ка, ребята! - крикнул пожилой боец.

Он высунулся было в наполовину заложенное мешками окно, но пули франкистов тотчас заставили его отползти обратно. Следом за ним и все стали смотреть на небо, которое было хорошо видно в дыру, зиявшую на месте стеклянного купола библиотеки.

- Проклятое воронье, - сердито проговорил пожилой боец. - Всегда так, десять на одного... Заклюют!

- Не заклюют! - сказал молодой. - Смотри, как он дает им.

Истребитель с республиканскими знаками на крыльях отбивался от десятка насевших на него итальянских "Фиатов". Он уже сбил одного; второй, дымя, поспешно уходил в свое расположение. Но силы были слишком неравны. Дело кончилось тем, что республиканский самолет загорелся, завертелся в воздухе, начал штопорить. Вот от него отделился падающий летчик. Через несколько секунд над его фигуркой брызнула струя белого шелка, а еще через мгновенье раскрылся парашют.

Затаив дыхание, бойцы следили за тем, как ветер несет летчика к зданиям Университетского городка. Им казалось, что летчик упадет прямо на железные стропила разбитого купола библиотеки.

Но случилось нечто худшее: летчик упал между позициями своих и франкистов. Из окопов фашистов тотчас поднялся пулеметный огонь. Они стреляли со всех точек, с которых могли достать до места падения летчика свинцовыми струями своих пулеметов.

Потом между летчиком и франкистской позицией разорвалось несколько ручных гранат. Но они до него не долетали.

- Его счастье, - с облегчением проговорил пожилой боец. - Ночью ему удастся переползти к нам.

- До ночи они добьют его из минометов, - заметил Даррак.

- Так или иначе, они до него доберутся, - сказал молодой боец. - А впрочем... впрочем, мы им не дадим. Верно, ребята?

- Что ты хочешь сделать?

- Мы должны его вытащить.

Стил в сомнении покачал головой:

- Разве только когда стемнеет.

- Я об этом и говорю, - подтвердил молодой.

- Верно, друг, - согласился Крисс. - Как только стемнеет, мы должны его вытащить.

- Непременно вытащим! - послышалось несколько голосов.

Стил согнул из железного листа нечто вроде рупора, чтобы предупредить летчика. С ним пробовали заговорить на всех языках, какие были известны бойцам, но он не откликнулся ни на один.

Последним сделал попытку окликнуть летчика Лоран.

- Поговори-ка с ним по-немецки, - предложил кто-то.

К всеобщему удивлению, летчик на этот раз действительно отозвался. Он оказался чехом.

Повидимому, франкисты разгадали намерение республиканцев. Через короткий промежуток времени из их окопа послышалась немецкая речь. Франкисты обратились к летчику с предложением выбирать: с наступлением темноты переползти к ним или быть сожженным из огнемета, который сейчас будет доставлен во франкистский окоп.

Интернационалисты молча переглянулись...

Сумерки сгущались.

В неприятельском окопе было заметно движение. Вскоре оттуда крикнули на испанском и немецком языках, что огнеметчики прибыли, огнемет установлен.

- Что делать? - спросил пожилой доброволец. - Не можем же мы им позволить сжечь этого чешского парня... Послушай, Лоран, крикни, чтобы он попробовал переползти поближе к нам.

- Не нужно! - Стил остановил Лорана. - Еще слишком светло. Скажи ему только, что мы постараемся ему помочь.

Некоторое время летчик молчал. Потом удалось с трудом разобрать его ответ: он ранен в ногу, он не может двигаться.

- Ранен в ногу? - сказал пожилой боец. - Ну что же, придется его оттуда вынести.

Стил оглядел небо. На его потемневшем фоне блески разрывов становились все ярче.

- Через полчаса будет темно! - сказал Стил, и все поняли, что это значит: через полчаса они должны спасти чеха.

Переползая от простенка к простенку, Стил перебрался в соседнюю комнату, где находился командир роты. Посоветовавшись, они вызвали по телефону батальон и сообщили о положении летчика. Через пять минут из батальона позвонили и сообщили, что точно засекли огнемет. Командир батальона обещал ровно через полчаса выпустить по нему из своей единственной пушки пяток снарядов. Большего он обещать не мог.

С этой вестью Стил вернулся к своим. Пулеметчики дали несколько коротких пристрелочных очередей, чтобы попытаться, когда наступит момент, заткнуть глотку пулеметам франкистов. Стрелки приладили винтовки. Каждый выбирал себе точки поприметней, чтобы не тратить зря патронов, когда станет темно.

В библиотеке воцарилась тишина.

Затихли и фашисты.

Однако они молчали не долго. Вскоре послышался глухой выкрик из мегафона:

- Эгей, летчик! Даем тебе пять минут, чтобы собраться в дорогу... либо к нам, либо на тот свет.

Как бы для придания веса своим словам, франкисты выбросили из огнемета короткую струю, мгновенно воспламенившую несколько срезанных снарядами пней между позициями. Они сгорели быстро и ярко, как ракеты.