Коллектив авторов - Профессия: разведчик. Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе

Сэр Мэннингем-Баллер тяжело вздохнул и, окинув взглядом небольшой зал лондонского суда Олд Бэйли, произнес:

«Обвинение, выдвинутое в адрес подсудимого, очень серьезное. В своем заявлении на следствии он признал, что более десяти лет назад его философские и политические взгляды до такой степени изменились, что он стал убежденным сторонником коммунистической системы и начал действовать в интересах повсеместного установления этой системы. Придя к такому заключению, подсудимый не предпринял попыток уйти с государственной службы. Более того, он принял обязательство передавать советской разведке всю доступную ему информацию, способствуя этим самым победе коммунизма во всем мире.

На открытом судебном заседании я не могу вдаваться в подробности этого дела, поскольку содержащаяся в обвинительном заключении информация столь секретна, что ее разглашение может нанести ущерб интересам нашей страны. По сей причине я вынужден просить суд о прекращении данного заседания и о проведении закрытого судебного разбирательства по настоящему делу».

Суд принял предложение генерального прокурора. Главный судья Великобритании лорд Паркер распорядился очистить зал. Корреспонденты быстро встали и направились к выходу, стала постепенно пустеть и галерея для зрителей. В зале осталось лишь несколько высокопоставленных чиновников СИС, военной разведки, Скотланд-Ярда и других британских ведомств, которых трудно было удивить государственными секретами. На окнах и стеклянных проемах дверей были установлены деревянные ставни, у входа в зал выстроились несколько полицейских.

На выступление обвинителя и защиты ушло не более часа. Защитник Блейка адвокат Джереми Хатчинсон, худощавый интеллигентный человек с умным лицом и проницательным взглядом, говорил очень хорошо и трогательно. Он ярко и образно объяснил суду мотивы действий своего подзащитного. До начала заседания Хатчинсон приходил к Блейку в камеру, которая находилась этажом ниже зала суда. Адвокат спросил, может ли он в своем обращении к суду сказать, что глубоко сожалеет о содеянном. Подобное раскаяние, как полагал защитник, могло бы очень помочь подсудимому. Но Блейк сказал, что это невозможно. Во-первых, он считает, что поступил правильно и, следовательно, не может раскаиваться. Во-вторых, ему кажется недостойным для человека, который в течение многих лет чуть ли не ежедневно фотографировал все имеющиеся у него важные документы английской разведки, внезапно почувствовать раскаяние просто потому, что он имел несчастье быть раскрытым и арестованным. Кроме того, как считает Блейк, если бы его деятельность не была пресечена, он продолжал бы ее. Хатчинсон понял Блейка и больше не стал ни на чем настаивать. Из камеры он вышел грустным — отказ подзащитного произнести хотя бы несколько покаянных слов чрезвычайно затруднял попытку склонить суд к снисхождению.

Мысль повиниться не приходила Блейку ни во время ареста, ни после него. Он не хотел отрицать свою вину. Конечно же можно было полностью отвергнуть выдвинутые против него обвинения, не признаваться ни в чем. Но Блейк не мог лгать самому себе. Даже когда в ходе следствия контрразведчики подбросили ему спасительную для него фразу, что, по их данным, он был «насильно привлечен к работе в советской разведке», Блейк не ухватился за нее. Согласие с предложенным ему вариантом значительно облегчило бы его участь. Он сразу же становился очередной жертвой «руки Москвы», что давало хорошую возможность развернуть крупномасштабную пропагандистскую кампанию. Такое объяснение весьма устраивало следователей из контрразведки и их высоких хозяев. Но это совершенно не подходило Блейку. Советским разведчиком он стал сознательно, пошел на это добровольно и по собственной инициативе. Так Блейк и ответил следователям.

После того, как прокурор и адвокат закончили выступления, судья объявил десятиминутный перерыв и сказал, что зал снова открыт для публики. Привратники начали снимать с окон и дверей ставни, галерея заполнилась зрителями. В зале стало шумно.

Джордж вдруг вспомнил детство, небольшой уютный дом его семьи в голландском городе Швеннинген, ребяческие игры. Ему, наверное, было лет восемь, когда, надев старые материнские пальто и шляпу, представлял, перед маленькими сестренками важного и строгого судью. Восседая за столом в детской комнате, он поучительным тоном перечислял «подсудимым» их преступления. А те, удивленно глядя на него, так и не могли понять, чего же хочет от них старший брат.

Интересно, вспомнили ли Адель и Елизабет эти детские забавы, когда узнали, что их брат должен предстать перед судом по обвинению в столь серьезном преступлении, что процесс ведут генеральный прокурор и главный судья страны? Что было в доме, когда стало известно о его аресте? Сначала, наверное, подумали, что это недоразумение, ошибка и их Джордж скоро будет с ними. А потом? Как мать, сестры, жена пережили все это? Смогли ли они прийти на суд?

Блейк внимательно смотрел на собравшихся в зале людей, надеясь увидеть среди них родственников или близких друзей, но смог узнать только нескольких руководящих сотрудников СИС. Потом перевел взгляд на пустующий стол, за которым через несколько минут судья объявит ему приговор.

Джордж Блейк выглядел значительно моложе своих тридцати восьми лет. Он был гладко выбрит, одет в темно-серый костюм, рубашку с жестким воротничком и голубым галстуком и совершенно не был похож на того бородатого человека, фотографию которого поместят на следующий день почти все английские газеты. Этот снимок был сделан в 1953 году, сразу же после его возвращения из Кореи.

Закончился перерыв. Секретарь суда поднялся и сказал, обращаясь к Блейку:

— Вы обвиняетесь в уголовном преступлении. Хотите что-нибудь сказать перед вынесением вам приговора?

В ответ Блейк отрицательно покачал головой. Он взглянул на перебирающего бумаги судью. В этот момент вид у лорда Паркера был настолько добродушным, что он больше напоминал милого дедушку, готовящегося провести домашнюю викторину с любимыми внуками, чем судью, собирающегося приговорить подсудимого к длительному сроку тюремного заключения.

Судья был немногословен. Он отметил, что Блейк практически свел на нет многие усилия английского правительства во внешней политике за последнее время, нанес большой ущерб своей стране. Однако лорд Паркер все же признал, что подсудимый действовал из идеологических побуждений, а не с целью наживы. Он никогда не получал от советской разведки денежные средства.

— Вам предъявляется обвинение за пять совершенных преступлений, поскольку ваша антигосударственная деятельность содержала пять периодов [1] Корея, дважды Великобритания, Западный Берлин и Ливан. Соблюдая секретность, лорд Паркер на суде не назвал их. — Прим. авт. . Два периода — наиболее серьезные. За них вы получите по 14 лет. Остальные три периода — 14 лет в совокупности. Всего 42 года, — торжественно произнес судья.