Коллектив авторов - Профессия: разведчик. Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе

Из неопубликованного интервью Клауса Фукса: «…поворот в моем сознании совпал с мировым экономическим кризисом 1929–1930 годов. Для немецкого народа, прежде всего для рабочего класса, крестьянства, средних слоев, кризис стал самой настоящей катастрофой. Немецкая экономика, связанная с иностранными капиталовложениями, задолжавшая другим странам, переносила кризис особенно болезненно. Катастрофическое разорение и обнищание страны вызвало такой же стремительный рост нацистских настроений. Нацисты были очень ловкими политиканами и демагогами, виртуозно игравшими на струнах мещанских сердец, разжигая в них шовинизм, милитаризм и крайний национализм. Влиятельной партией в Германии, последовательно боровшейся против наступления нацистов, были коммунисты, однако раскол рабочего класса, вызванный тем, что отсутствовал единый, социал-демократов с коммунистами, фронт борьбы против фашизма, ослабил демократические силы в эту роковую для истории Германии минуту.

Тяжелые экономические потрясения, рост нацизма, укрепление фашистской идеологии, феномен Гитлера — вот вопросы, которые занимали меня и моего брата Герхарда, под сильным влиянием которого я тогда находился. Следуя семейной традиции, мы начинали как социал-демократы, но вся политическая, экономическая и социальная обстановка тех лет, естественно, привела нас к Марксу, Энгельсу и Ленину, к коммунистическому мировоззрению».

В мае 1931 года семья переехала в Киль, где Эмилю Фуксу предложили место профессора теологии в местной Педагогической академии. Еще в Айзенахе за Фуксами закрепилась кличка «красных лис» [14] «Fuchs» — «лиса» (нем.). , в Киле это прозвище тут же привилось, так как политический спектр семьи Фуксов стал действительно красным. Вслед за Герхардом и Клаусом членом КПГ стала старшая сестра Элизабет. Для убежденного пацифиста и христианского социалиста Эмиля Фукса жизненный выбор его детей был делом их совести и внутренних убеждений, и ничто, казалось, не нарушало теплую, любящую и полную взаимного уважения атмосферу родительского дома. Трагедия произошла в один из октябрьских дней 1931 года. Эмиль Фукс, прийдя домой днем на обед, застал свою всегда тихую, молчаливую, с выражением вечной материнской заботы на лице, столь любимую и уважаемую им жену, с которой они прожили бок о бок 25 долгих лет, умирающей на кухонном полу. За несколько минут до его прихода она сознательно выпила соляную кислоту — один из самых мучительных способов самоубийства. Ее последними словами были: «Мамочка, я иду к тебе». Только после ее смерти узнал Эмиль Фукс, что ее мать также покончила жизнь самоубийством. Что толкнуло ее, окруженную внимательным, заботливым мужем а любящими детьми, к этому — не ясно. В семье Фуксов эта тема стала табу на годы вперед. Объяснение может быть только одно — подсознательным материнским инстинктом она почувствовала надвигающуюся на ее детей и мужа беду, и это разбудило скрытые механизмы больной психики, унаследованные ею от матери. Клаус Фукс никогда, даже в разговорах с близкими друзьями и женой, не вспоминал свою мать, — наверное, одно воспоминание о том страшном октябрьском дне 1931 года причиняло ему мучительную душевную боль.

Вспоминает Кристель Хольцер (урожденная Фукс): «…Клаус многое унаследовал от характера нашей матери, которая также была очень сдержанной и в то же время очень нежной и деликатной. Некоторые принимали его природную сдержанность и замкнутость за высокомерие и заносчивость. Нет, высокомерным и заносчивым, несмотря на то, что он всегда был лучшим учеником в школе, да и в университете, где, казалось, занимался одной лишь политикой, он не был. По своему характеру Клаус действительно был похож на нашу мать, хотя душевно был ближе к нашему отцу. И это несмотря на то, что по характеру они были совершенно разными людьми. Наш отец обладал удивительным обаянием, казалось, он прямо-таки излучал тепло, благожелательность, добросердечие и симпатию. В каком бы обществе он ни находился, он всегда рано или поздно становился главным рассказчиком и собеседником. Казалось, какие-то флюиды добра и теплоты постоянно сопровождают его…»

30 января 1933 года, после месяцев закулисной борьбы и интриг за передачу власти, президент Гинденбург сделал канцлером Германии Гитлера. Получив мандат на «легальность», Гитлер за несколько недель сокрушил парламентский строй в стране, расправился с сотнями тысяч людей, уничтожил все завоевания демократии. Рабочий класс Германии, ослабленный годами безработицы и лишений, разобщенный непоследовательной политикой социал-демократов и недальновидной позицией Коминтерна, не сумел помешать приходу нацистов к власти.

Жертвой зверских расправ в первую неделю легального нацистского террора стали многие сотни членов КПГ. Полицейские и штурмовики врывались в квартиры, бесчинствовали на улицах, убивали, избивали и арестовывали всех, кто был известен как противник фюрера. В общей сложности из 300 тысяч членов Коммунистической партии Германии 150 тысяч были либо убиты, либо арестовали, либо вынуждены были бежать из страны. В их числе был молодой коммунист Клаус Фукс. Приказ об его аресте был подписан заранее, и только счастливая случайность спасла его от гибели.

Из неопубликованного интервью Клауса Фукса: «…в этот день я сделал то, что давно уже не делал в последние два месяца, — я провел ночь в своем родном доме. Руководство партии готовилось к переходу на нелегальное положение и строго-настрого запретило своим активистам спать дома. Мне повезло, так как на следующий день после поджога рейхстага я встал очень рано утром с тем, чтобы успеть на первый поезд в Берлин, где должна была состояться конференция студенческой организации КПГ, и это была единственная причина, почему я избежал ареста. Я хорошо помню, как в поезде, открыв утреннюю газету на первой странице, я увидел сообщение о поджоге рейхстага, в котором обыгрывались слова: «Ван дер Люббе», «коммунисты» и «попытка государственного переворота», я сразу же осознал значение всего случившегося и что подпольная борьба уже началась. Я тут же снял значок с серпом и молотом с лацкана своего пиджака, так как носить его стало опасно…»

Из признания Клауса Фукса английской контрразведке, сделанного им 27 января 1950 года:

«…все это время, пока бесчинствовали нацисты, я находился на нелегальном положении, пока не покинул Германию. Я был направлен в эмиграцию руководством партии, которое сказало мне, что я должен завершить учебу, так как после революции и победы над фашизмом новой, демократической Германии потребуются люди с самыми разносторонними, в том числе техническими, знаниями. Я вначале выехал во Францию, а затем в Англию, где продолжил занятия физикой и математикой и одновременно начал более углубленно изучать основы марксистской философии…»