Майкл Дэвид-Фокс - Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы

Хотя иностранные технические специалисты сами провоцировали столь противоречивое отношение к себе, культурные и пропагандистские меры, нацеленные на задержавшихся в стране гостей, были практически идентичны тем, что предусматривались для высоко ценимых краткосрочных визитеров. Например, иностранные рабочие и специалисты, получившие звание «ударников» за особый вклад в промышленное развитие, в 1933–1934 годах были награждены бесплатными круизами на пароходах по Волге. В трех экскурсиях участвовали 613 иностранцев и членов их семей. Хотя места, которые они должны были посетить, все еще страдали от последствий жестокого голода, во всех городах на пути следования парохода заранее делали «генеральную уборку», а почетных гостей встречали с оркестрами. Главные местные профсоюзные чиновники и безымянные «специальные люди» (сотрудники ОГПУ и НКВД) обычно засылались вперед для производства всех необходимых приготовлений — в такие города, как Энгельс, где «классовый враг» был сильнее и мог повлиять на взаимоотношения с иностранными ударниками. Поскольку эти иностранцы и так работали в советской промышленности, они избегали посещения заводов и сосредотачивались на «повседневных культурных достижениях»: детских садах, школах, пионерских лагерях. Однако существовали и весьма важные отличия данного тура от кратких визитов зарубежных гостей. Ожидалось, что почетные иностранцы-резиденты окажут влияние на своих советских коллег, тем самым укрепляя престиж ударного труда и способствуя дальнейшему «интернациональному воспитанию» советских рабочих {567} 567 План политического и культурного обслуживания ударников инорабочих и специалистов во время экскурсии по Волге, 1933 г. [август?] // ГАРФ. Ф. 5451. Оп. 39. Д. 70. Л. 13–15; Журавлев С.В., Тяжельникова B.C. Иностранная колония в Советской России. С. 182–183. . [50] Для помпезных встреч важных иностранных делегаций, а также для приветствия иностранных ударников выходили специальные выпуски местных газет (ГАРФ. Ф. 5451. Оп. 39. Д. 70. Л. 26).

К 1932 году, после того как основной поток въезжающих иностранных специалистов схлынул, тут же проявилось и видимое напряжение в официальных установках относительно западных экспертов. С одной стороны, организация работы по политпросвещению среди иностранцев стала более продуктивной только после этого поворотного момента. На первой Всесоюзной конференции иностранных специалистов, подготовленной Комиссией по внешним сношениям при ВЦСПС и состоявшейся в 1932 году, «почетное место» в строительстве социализма было признано и за «иностранными товарищами». Власти пошли еще дальше, заговорив на языке чистого интернационализма: «Мы не рассматриваем иностранных рабочих и специалистов как иностранцев». С другой стороны, еще одно зловещее заявление заверяло многочисленное собрание, что даже здесь, в этой аудитории, есть иностранцы, планирующие дискредитировать советское государство и прибывшие сюда «с целью стать агентурой мировой буржуазии» {568} 568 Соглашение между ВОКС и сектором производственно-технической пропаганды Наркомата тяжелой промышленности, [б.д.] // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1. Д. 173. Л. 30; Первая конференция иностранных специалистов, вечернее заседание, 29 июля 1932 г. // Там же. Ф. 5451. Оп. 13а. Д. 302. Л. 18–19; Журавлев С.В., Тяжельникова B.C. Иностранная колония в Советской России. С. 179–189. .

На конференции 1932 года работа специальной организации — Всесоюзной конторы по снабжению иностранцев (Инснаба) — демонстрировалась как свидетельство особой заботы о последних со стороны партии-государства. Действительно, для обеспечения иностранным специалистам привилегированных условий жизни были предприняты согласованные усилия, хотя в катастрофическом хаосе того времени иностранцы также сталкивались с дефицитом. Однако несмотря на первоначальные намерения Инснаба, магазины системы Торгсина — вплоть до отмены в 1936 году карточной системы бывшие местами сосредоточения дефицитных продовольственных товаров и предметов роскоши — распространились в довольно большом числе только после того, как в 1931 году они были открыты и для советских граждан. В разгар голода, при постоянной нехватке продовольствия, граждане, продававшие ценные вещи или тратившие валюту, присылаемую им из-за рубежа, сформировали для государства активы, перекрывшие, согласно подсчетам Е. Осокиной, расходы на покупку иностранного оборудования для большинства промышленных «гигантов» 1930-х годов. Особая система обслуживания иностранцев быстро приобрела огромную важность для всей внутренней жизни страны. В магазинах Торгсина иностранные дипломаты, туристы и иностранцы-резиденты сталкивались с советской элитой, покупавшей предметы роскоши, и простыми советскими гражданами, голодавшими и вынужденными невыгодно продавать последнее ценное имущество в поиске самого необходимого {569} 569 ГАРФ. Ф. 5451. Оп. 13а. Д. 302. Л. 305; Osokina Е. Our Daily Bread: Socialist Distribution and the Art of Survival in Stalin's Russia / Trans. K. Transchel, G. Bucher. London: M.E. Sharpe, 2001. P. 76, 121–129 [См.: Осокина Е.А. Иерархия потребления: О жизни людей в условиях сталинского снабжения, 1928–1935 гг. М.: Изд-во МГОУ, 1993; Она же. За фасадом «сталинского изобилия»: распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941. М.: РОССПЭН, 1998]; Осокина Е.А. Золото для индустриализации: Торгсин. М.: РОССПЭН, 2009. .

По завершении первой пятилетки инвестиции в наем иностранных специалистов резко сократились, а вместе с этим стали увядать и мечты о том, что иностранцы помогут совершить громадный скачок вперед, перевоспитывая советских рабочих. Значительное число резидентов покинули страну, когда ограничения или запрет на оплату труда в твердой валюте стали систематическими. Эта самопроизвольная, но довольно предсказуемая эмиграция была дополнена активной высылкой «ряда фашистских элементов, разлагающих типов [и] подозрительных лиц». Неудивительно, что те, кто оставался в стране к 1933 году (согласно отчету, общее число иностранных специалистов и рабочих составило более 16 тыс. человек, 50% из которых являлись немцами или австрийцами, а 25% — американцами), имели в своих рядах немало иностранных коммунистов и сочувствующих {570} 570 Справка об иностранных рабочих и специалистах, работающих на предприятиях Советского Союза, 1933 г. // ГАРФ. Ф. 5451. Оп. 13а. Д. 456. Л. 89–91. . Вследствие этого данная группа была более других открыта для специальных советских культурных и идеологических программ, разработанных для иностранцев, длительное время проживающих в СССР. Однако к середине 1930-х годов некоторое количество даже преданных иностранных сочувствующих и коммунистов вынуждены были уехать — когда их стали заставлять принимать советское гражданство. Дошло до того, что и некоторые германские левые предпочли рискнуть и вернуться в нацистскую Германию {571} 571 Журавлев С. «Маленькие люди» и «большая история». С. 282–293; Osokina E. Our Daily Bread. P. 76. . К тому времени ранняя волна надежд на экономическое чудо, поднятая массовым приездом «передовых» людей с Запада, разбилась о стену советских трудностей и негодования, вызванного дороговизной этих иностранцев. На смену иллюзиям первой пятилетки пришли интернационалистские мечты, соответствовавшие расцвету эпохи Народного фронта.