Иван Беляев - У истоков Руси

Впрочем, Ярославу Изяславичу недолго пришлось княжить в Киеве: в тот же год напал на него изъездом Святослав Всеволодович Черниговский и принудил удалиться по-прежнему в Луцк; потом когда, по удалении Святослава в Чернигов, Ярослав снова занял Киев, то на него восстали Ростиславичи Смоленские, только в крайности уступившие ему Киев, и послали к Андрею Суздальскому просить, чтобы он посадил в Киеве старшего из них – Романа. Андрей на это отвечал: «Подождите немного, я послал к своим братьям, и какая от них будет весть, тогда дам вам ответ».

Но Андрею не суждено было дать обещанный ответ Ростиславичам: он в ночь на 29 июня 1175 года был убит в Боголюбове своими приближенными в собственной спальне. Летопись рассказывает об убиении Андрея следующим образом. Любимый Андреем слуга Яким Кучкович, родственник его по жене, управлявший всем княжеским домом, раз услышавши от кого-то, что от князя вышло приказание казнить его брата, обратился к своему зятю Петру и княжьему ключнику Ясину Анбалу и стал говорить им: «Ныне князь казнил одного, а нас завтра, а промыслим о самом князе». Те приняли сторону Якима и составили в доме Петра, Кучкова зятя, заговор, к которому пристали всего 20 человек, и положили в следующую же ночь убить князя в его спальне. И как условились, так и сделали: ночью, накануне Петрова дня, они выломили двери у княжьей спальни; князь, пробужденный шумом, вскочил и стал искать своего меча, но меча уже не было, его спрятал ключник Анбал, а в это время двое заговорщиков бросились на князя. Князь одного из них подмял под себя и долго боролся с остальными, но, пораженный мечами, саблями и копьями, наконец пал. Заговорщики, считая его уже убитым, пошли вон из комнаты; Андрей же в беспамятстве бросился за ними и начал стонать; тогда они зажгли свечу, воротились назад и по кровавым следам нашли князя за всходным столбом и тут убили его окончательно, и Петр, Кучков зять, отсек ему правую руку. Потом заговорщики пошли к княжьему любимцу Прокопию, убили его и, разграбивши драгоценности княжьей казны, положили на воза и еще до свету отправили по домам; а сами, надевши княжеское оружие, начали совокуплять себе дружину, на случай ежели придет на них дружина Владимирская; тело же князя выкинули в огород и хотели бросить на съедение собакам. Но княжий слуга киевлянин Кузмище отыскал его в огороде и понес в церковь, а когда церкви ему не отперли, то положил его в притворе, покрыв корзном, где оно и лежало два дня и две ночи. Наконец на третий день пришел козьмодемьянской игумен Арсений и приказал отпереть церковь, а вслед за тем собрались боголюбовские крылошане, внесли тело в церковь, положили в каменный гроб и вместе с игуменом Арсением отпели по церковному чину.

Между тем во все это время в Боголюбове продолжался мятеж, горожане разграбили княжеский дом и мастеров, приглашенных Андреем для разных строений и других дел; тот же мятеж и грабительство были и по волости, грабили и избивали посадников, тиунов, мечников и других слуг княжеских, тоже происходило и во Владимире; и только уже на пятый день по убиении, когда протопоп Микулица с духовенством с образами и в ризах пошли по улицам унимать бунтовщиков, несколько улегся мятеж. Наконец в 6-й день владимирцы сказали игумену Феодулу и Луке, демественнику Св. Богородицы: «Нарядите носилицы, поедем и возьмем князя», а Микулице сказали: «Сбери всех попов и надевши ризы выходите пред серебряные ворота с Св. Богородицею и там ждите князя»; и сделали так Феодул и Микулица. И когда княжий стяг (знамя) стал выступать из Боголюбова, то, увидя его, народ не мог удержаться от слез, и все завопили и стали говорить: «Ужели в Киев поехал, господине, в ту церковь, в те золотые ворота, которые послал делать в той церкви на великом Ярославовом дворе, говоря: да будет память всему моему отечеству». И так плакал по Андрее весь город, и положили тело его во владимирской златоверхой церкви Св. Богородицы, им самим созданной.

После похорон Андрея, когда весть о его несчастной кончине разнеслась по всем Суздальским и Ростовским владениям, то ростовцы, суздальцы и переяславцы съехались во Владимир на думу, кого пригласить себе в князья, и по совету рязанских послов Дедильца и Бориса решили послать к рязанскому князю Глебу и просить у него себе в князья Мстислава и Ярополка Ростиславичей, братьев его жены и родных племянников покойного Андрея; и, порешивши так, утвердились между собою Св. Богородицею и послали сказать Глебу: «Твои шурья – наши князья, мы утвердились между собою и послали к тебе своих послов, а ты приставь к ним своих, и пусть идут за нашими князьями в Чернигов к Святославу Всеволодовичу». Глеб, довольный тем, что на него возлагают честь и хотят братьев его жены, сам целовал крест и Св. Богородицу и вместе с суздальскими послами отправил и своих послов. Посольство, пришедши в Чернигов, сказало Ярополку и Мстиславу: «Отец ваш был до нас добр, когда был у нас, а поезжайте к нам княжить, а иных не хотим». Ярополк и Мстислав сказали послам: «Помози Бог дружине, что не забывают любовь отца нашего». И, подумавши между собою, объявили своим дядям Михаилу и Всеволоду, бывшим тогда в Чернигове: «Лихо ли, добро ли всем нам, поидем все четыре, Юрьевичи два и Ростиславичи два», и положили старейшинство на Михаила Юрьевича, и на том целовали крест из рук черниговского епископа; и попали наперед двое, Михаил Юрьевич и Ярополк Ростиславич, и пришли в Москву. Но договор и клятва князей друг с другом здесь еще не решали дела: ростовцы, старшая земщина в Суздальской земле, были недовольны таким условием князей и позвали Ярополка к себе, а Михаилу велели подождать в Москве. По этому зову Ярополк ушел в Переяславль, где к нему сошлась вся дружина, служившая Андрею, и земские полки; Михаил же, узнавши об отъезде Ярополка, пошел во Владимир. Ростовцы и вся старшая земщина по известию о занятии Владимира Михаилом двинулись туда со всеми силами и осадили город; осада продолжалась 7 недель и кончилась тем, что Михаил принужден был уехать в Приднепровье. А владимирцы, утвердившись крестным целованием с Ростиславичами, приняли к себе Ярополка с радостью и посадили на столе в церкви Св. Богородицы; ибо бились они и защищали Михаила не против Ростиславичей, а только не хотели покориться ростовцам, которые называли владимирцев своими холопами и каменщиками и хвалились пожечь Владимир и посадить там посадника. Вслед за утверждением Ярополка во Владимире ростовцы посадили у себя князем Мстислава Ростиславича.

Но владимирцы, с радостью принявшие Ростиславичей, скоро увидели, что они не могут ужиться с ними; ибо Ростиславичи, слушая своих бояр, захватили золото и серебро, принадлежавшие церкви Пресвятой Богородицы, отобрали себе ключи от церковных полатей, а также села, города, и дани, и все, что покойный Андрей дал церкви; а дружина Ростиславичей, набранная преимущественно в Приднепровье, была также тяжела и ненавистна для владимирцев, как в свое время суздальцы, составлявшие дружину Юрия, были ненавидимы киевлянами. Выведенные из терпения владимирцы стали говорить между собою: «Мы своею волею приняли князей и крест к ним целовали, а они поступают так, как будто бы это не их волость, или как бы не хотят сидеть у нас, грабят не только волость, но и церкви, а промышляйте братья». И стали промышлять владимирцы: они сперва послали к ростовцам и суздальцам, как к старшим, являя им свою обиду, но ростовцы и суздальцы за них не вступились; тогда они, утвердившись между собою крестным целованием, отправили посольство в Чернигов просить к себе в князья проживавших там Михаила и Всеволода Юрьевичей. Святослав Всеволодович Черниговский отпустил Юрьевичей и послал с ними в пособие сына своего Владимира с полком. Не доезжая 5 верст до Владимира, Михаил и Всеволод встретились с суздальскими полками под предводительством Мстислава Ростиславича и дали им битву, которая кончилась совершенным поражением Мстислава и суздальцев. Вследствие этой битвы Михаил с Всеволодом торжественно вступили во Владимир; Ярополк же бежал в Рязань, а Мстислав – в Новгород. Вдадимирцы, как и следовало, с радостью приняли Михаила и Всеволода, а вслед за тем и ростовцы и суздальцы прислали просить Михаила, чтобы он ехал к ним. Михаил, довольный покорностью, поехал сперва в Суздаль, а потом в Ростов, и там урядился с людьми как должно, утвердился с ними крестным целованием, и, посадив Всеволода в Переяславле, сам возвратился во Владимир. Потом Михаил и Всеволод отправились на Глеба Рязанского, требовать от него, чтобы он возвратил Владимирский образ Божией Матери и все богатства владимирские, вывезенные при Ростиславичах в Рязань. Глеб, узнавши об их походе, выслал к ним навстречу своих послов, которые сказали, что Глеб возвратит до золотника все захваченное его шурьями во Владимире; и действительно возвратил все, посему и заключен был мир. А Михаил, возвратившись во Владимир, вскоре умер, не прокняжив в Суздальской земле и двух лет.