Ирина Ружицкая - Император Всероссийский Николай I Павлович

Правящие круги Англии были недовольны усилением влияния России на Балканах после Наваринского сражения. Кабинет министров вынужден был уйти в отставку, премьер-министром стал герцог Веллингтон, непримиримый враг России. Между недавними союзниками пробежала черная кошка. Этим воспользовалась Турция, обвинившая Россию в организации греческого восстания и объявившая против нее священную войну «джихад». Однако никаких действий за этим не последовало – султан на тот момент не располагал достаточно боеспособной армией.

14 апреля 1828 г. русский император подписал манифест о начале войны с Турцией. 25 апреля русская армия в трех местах пересекла реку Прут и вступила в Дунайские княжества, подконтрольные Турции. 7 мая в полночь к войскам прибыл император, чья давняя мечта – «побывать» на войне, наконец, сбылась. Буквально на следующий день его свалила лихорадка, а, едва оправившись, он отбыл на встречу с Александрой Фёдоровной, которую препроводил в Одессу. Вернувшись, он лично следил за подготовкой переправы русских войск через Дунай. Сам он перебрался на другой берег в лодке запорожцев-старообрядцев, бежавших из России еще в XVII в. после восстания К. Булавина, живших в Турции и теперь вновь присягнувших на верность России и ее царю. Сопровождавший везде Николая I Бенкендорф был в ужасе – доверить свою жизнь потомкам людей, выступивших против «помазанника божьего»! Но все обошлось, казаки показали себя истинными патриотами России и настоящими героями, за что щедро были награждены чинами и орденами; отныне они были военнослужащими ее армии.

Генерал-фельдмаршал Иван Иванович Дибич-Забалканский. Художник Дж. Доу.

Вообще для Бенкендорфа наступили «горячие» денечки: император не выбирал безопасных путей и постоянно перемещался «по пересеченному горами и речками краю, где предприимчивый неприятель, имевший на своей стороне еще и помощь жителей» мог в любой момент «напасть и одолеть благодаря численному перевесу». Один раз Николай помчался в Одессу проведать супругу вообще без охраны. Много лет спустя его верный спутник Бенкендорф вспоминал про тот переезд: «И теперь дрожь пробегает по мне», тогда как император, «спокойно спал… или вел живую беседу, как бы при переезде между Петербургом и Петергофом».

Между тем осуществление плана осады сразу двух турецких городов – Варны и Шумлы – привело к распылению русских войск. Кроме того, Императорская главная квартира затрудняла продвижение армии вперед, обременяя ее многочисленными обозами. В войсках свирепствовали эпидемии, начался падеж скота от жары и голода. На военном совете императору объявили об опасности пребывания при армии, на что он напомнил слова Петра Первого Сенату: «Если случится попасть в руки врагов, то вы не должны почитать меня своим царем и государем» и не должны «исполнять мои повеления». А в письме к Константину Николай признавался: «Все, что касается этой кампании, представляется мне неясным… и я надеюсь, что милостивый Господь поможет нам выпутаться из нее».

Наконец, было принято решение сосредоточиться на штурме Варны, которая пала 1 октября. Для въехавшего в город русского монарха вид пережившего осаду города портил радостную картину победы: смрад, трупы, развалины… Взятием Варны завершилась не очень успешная кампания 1828 года, армия уходила на зимние квартиры, а «Золотая Орда», как прозвали Императорскую главную квартиру фронтовики за обилие золотых погон и аксельбантов, перемещалась к месту постоянного пребывания, в столицу. Бенкендорфу и всему сопровождению царя пришлось поволноваться не на шутку. Николай торопился поспеть в Петербург к 14 октября – дню рождения матушки, вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны. Замирая от страха за жизнь самодержца, памятуя о его многочисленных переездах по суше почти без охраны, Бенкендорф предложил отправиться в Одессу морем, не предполагая, каким кошмаром обернется это морское путешествие. Через день после отплытия резко похолодало, небо затянуло свинцовыми тучами, начался шторм: срывало паруса, капитана пришлось привязать к мачте, чтобы его не смыло волной, а императора свалила морская болезнь. Хуже всего то, что судно несло в сторону турецкого берега, Николай даже переоделся в «партикулярную» (гражданскую) одежду, надеясь, что, если попадет к туркам, его не узнают. Тридцать шесть часов продолжался разгул стихии, но, в конце концов, удалось подойти и пришвартоваться на одесском рейде. Был третий час ночи, а уже в четыре утра император выехал из города в коляске в Петербург. Там его ждало ужасное известие – матушка умирала. Она скончалась в ночь на 24 октября 1828 г. После нее остались дневники, которые она вела всю жизнь, но эти записки никто не прочитал – сын собственноручно сжег их согласно последней воле покойной. В память о ней все воспитательные и благотворительные учреждения, бывшие под ее покровительством, были объединены в Четвертое отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии (СЕИВК). Собственная канцелярия императора разрасталась.

В следующем году император на театр военных действий уже не вернулся, сознавая, что его присутствие мешало единоначалию и привносило суету. Кампания 1829 года началась сменой командующих – вместо весьма пожилого П. Г. Витгенштейна армию возглавил И. И. Дибич. Он совершил трехдневный марш через Балканский хребет по маршруту, намеченному еще в 1811 г. М. И. Кутузовым. Неожиданное появление русской армии, идущей на штурм, привели к бегству защитников Адрианополя, города, считавшегося второй столицей Османской империи. Он пал 8 августа 1829 г., дорога на Константинополь (Стамбул) была свободна (до него оставалось 200 верст). Россия ликовала, раздавались призывы к скорейшему овладению турецкой столицей. Однако император понимал, что попытка России установить контроль над черноморскими проливами и Малой Азией, самой удобной дорогой с Запада на Восток, автоматически объединяло всю Европу против России. Он буквально умолял Дибича не допустить занятия русскими войсками Константинополя и писал ему: «Наша умеренность зажмет рты всем нашим клеветникам».

В соответствии с пожеланиями императора 2 сентября 1828 г. был подписан Адрианопольский договор, по которому к России отходила Южная Бессарабия с устьем Дуная, Ахалцихская область в Закавказье и Черноморское побережье Кавказа от Анапы до Поти (боевые действия, и весьма успешные, велись и в этом регионе). Султан признал наши приобретения в ходе русско-персидской войны. Проливы Босфор и Дарданеллы были открыты для торгового судоходства. Турция должна была выплатить большую контрибуцию (впоследствии ее размер был уменьшен). Но самое главное – признание автономии Греции, через какое-то время (в 1830 г.) ставшей независимой, а также расширение автономии Сербии, Молдавии и Валахии. Это был замечательный успех русской армии и российских дипломатов, личный вклад в него Николая Павловича бесспорен. Дибич стал генерал-фельдмаршалом и полным георгиевским кавалером, а также получил титул графа Забалканского.