Андрей Гуськов - Император Всероссийский Пётр I Алексеевич

Желая сохранить трещавший по швам союз, царь устремился в Австрию. Однако новая политическая обстановка, которая складывалась в Европе, не оставляла русскому монарху шанса на успех. Назревала новая война с Францией, в которой Австрийской империи предстояло выступить в качестве активнейшего члена антифранцузской коалиции. Правительство Леопольда I взяло твердый курс на прекращение затянувшегося конфликта с Османской империей.

В столице Священной Римской империи Пётр осознал всю тщетность своих усилий по возрождению альянса. От австрийцев в процессе переговоров удалось добиться лишь обещания поддержать претензии России на Керченскую крепость в ходе запланированной мирной конференции. После получения известий о волнениях среди стрельцов пребывание Великого посольства в Вене было прервано. Отменив визиты в Венецию и Рим, Пётр с несколькими спутниками 19 июля 1698 г. покинул берега Дуная, отправившись к границам России. Продолжать переговоры и представлять нашу страну на съезде послов остался П. Б. Возницын. Полученный дипломатический опыт показал Петру, что место России в «концерте» европейских держав пока еще очень далеко от лидирующих позиций. Ее могли использовать в качестве буфера при турецкой угрозе, но в остальном – никто не воспринимал как серьезного игрока. Для поднятия авторитета страны необходимо было предпринять нечто экстраординарное.

По дороге из Вены в Москву Пётр всерьез задумался о смене внешнеполитических ориентиров. Его взоры обратились на северо-запад – в сторону побережья Балтийского моря. Получив известия о подавлении стрелецкого бунта, царь не стал отменять решение о возвращении домой. Так как необходимость в спешке себя исчерпала, самодержец решил встретиться по пути с новоизбранным польским королем Августом II. Во время визита в Раву-Русскую монархи договорились о необходимости объединить усилия в реализации своих интересов в Прибалтике. По словам Петра, саксонский правитель полностью поддержал его предложение о создании союза против шведов. Однако дело пока ограничилось устными договоренностями. 25 сентября 1698 г. Великое посольство возвратилось в Москву.

Великое посольство в Амстердаме.

И хотя в дипломатическом отношении итоги поездки оказались ничтожны, ее влияние на реформаторские замыслы Петра сложно недооценить. Во-первых, на русскую службу удалось завербовать несколько сотен квалифицированных специалистов по морскому и военному делу. Были приглашены плотники и кузнецы, инженеры и мельники, архитекторы и часовщики, живописцы и музыканты. В России носители нового менталитета не только выполняли свои профессиональные обязанности, но и обучали русских подмастерьев, передавали уникальный опыт, показывали пример иного – добросовестного – отношения к делу.

Во-вторых, значительная группа волонтеров смогла обучиться в западных странах различным профессиям. По указанию царя, не гнушавшегося собственными ученическими обязанностями, им удалось освоить кораблестроение и судоходство, обучиться изготовлению мачт, парусов, лодок, познать основы медицины и математики.

В-третьих, задействовав крупные финансовые средства, посольство приобрело значительные запасы снаряжения: более 700 пушек и мортир, тысячи пистолетов, мушкетов, фузей, плотнический инструмент (пилы, топоры и т. д.), сукна, парусину, бумагу, ценные породы дерева и т. п. Закупались барометры, компасы, глобусы, астролябии, медицинский инструмент и лекарства, модели кораблей и пушек. В Россию доставили зоологические и минералогические коллекции, вошедшие позже в состав Кунсткамеры – первого российского естественно-научного музея.

Кроме того, за полтора года путешествия российский монарх и его спутники побывали во многих административных, религиозных, культурных и благотворительных учреждениях, осмотрели целый ряд военных, технических, промышленных и архитектурных сооружений. Царь лично встречался с королевскими сановниками и мелкими чиновниками, богословами и учеными, купцами и генералами, шкиперами и простыми матросами, среди которых следует отметить анатома Ф. Рюйша и австрийского канцлера графа Кинского, зоолога А. Левенгука и Кентерберийского архиепископа Теннисона, купца А. Стейлса и епископа Дж. Бернета. Следует признать, что легенда о беседе Петра с И. Ньютоном до сих пор не нашла подтверждения в документах.

Таким образом, можно констатировать, что царю удалось осуществить массовое «извлечение» и «усвоение» (заимствование) основ европейской культуры в широком понимании этого слова. Впоследствии это и станет основой для всей преобразовательской деятельности будущего императора.

«Безбородая» Европа явила монарху образцы внешнего вида подданных, имеющего более цивилизованный, в понимании Петра, характер. Присутствие густой растительности на лице, длинная и тяжелая одежда вызывали у него резко отрицательную реакцию, ассоциировались с замшелостью, отсталостью и прочими негативными качествами. Полагая, что изменение облика россиян не вызовет особых возражений среди населения, царь сразу же по возвращении в Москву решил перейти к практической реализации своих идей.

28 сентября 1698 г. первыми «жертвами» преобразователя стали ближние бояре, которых лишили прежнего предмета гордости – окладистых бород. Сам царь с помощью подручных обрезал их у своих сподвижников – Ф. Ю. Ромодановского и А. С. Шеина. Вскоре венценосный цирюльник посетил соседние дворы, а затем настал черед остальных горожан (в данном случае активность проявляли подручные монарха). Желающие сохранить бороду обязывались выплачивать особый сбор, получая взамен специальный символ – металлический бородовой знак. Величина налога составляла 50 рублей для знатных вельмож и 2 гривенника (20 коп.) для всех остальных.

16 января 1705 г. по городам и селам разослали новое предписание о брадобритии. Под действие указа не подпадали священники, монахи и крестьяне. Размер налога стал более дифференцированным – от 30 до 100 рублей в зависимости от положения в обществе и дохода. С крестьян брали по 2 деньги при проезде через городские ворота. В 1713 году последовало ужесточение правил – в городах «всяких чинов людям» вообще запрещалось носить бороды, «а ежели кто учнет… бороды носить, и за такое преступление учинено им будет жестокое наказание и сосланы будут на катаргу…». Однако де-факто было невозможно добиться неукоснительного выполнения указа, и вскоре последовало разрешение сохранять бороду при уплате единого налога в 50 рублей (в год). В 1724 г. «бородачей и раскольников» (исключая крестьян) обязали также носить на одежде особый медный знак.