Кейстут Закорецкий - День-М - 2 или Почему Сталин поделил Корею

Но опять возникает противоречие. Выше уже говорилось, что в день их расклеивания эта новость станет No 1 во всем мире. Как же тогда объяснять ее причину соседям (тем же немцам?).

Причиной может быть только одно - провокации на границе. Если к нужному времени не найдутся провокации второго класса, то можно задействовать и третий.

Между прочим, когда читаешь многочисленные описания предвоенных дней, бросается в глаза сильная боязнь Сталина дать повод немцам для провокаций. Очень и очень странно! Нападения немцев он не боялся! Все сообщения советских разведчиков о дате этого события он относил к дезинформации. Но сведения о близком начале войны шли не только от разведки. В начале июня 1941 г. (по другим данным - 5 мая) ("КНИГА ИСТОРИЧЕСКИХ СЕНСАЦИЙ", Москва, "Раритет", 1993, стр. 54) руководителю иностранного отдела ОГПУ Владимиру Деканозову ее сообщил немецкий посол граф фон дер Шуленбург за завтраком в своей резиденции, предваряя ее словами, что история дипломатии еще не знала такого случая! Но Сталин и в этот раз не поверил и заявил на заседании Политбюро: "Дезинформация распространяется уже на уровне послов". (Сведения, например, из статьи Виктории Галузинской "СТАЛИН "СДАЛ" ЗОРГЕ?" в газете "КИЕВСКИЕ НОВОСТИ", No 44, 25.10.1996). Выходит, Сталин, категорически отрицая широкомасштабное нападение немцев, очень страшился каких-то провокаций! Как это понимать?

Может, он остерегался не провокаций как таковых, а НЕСВОЕВРЕМЕННЫХ провокаций? Провокаций 2-го класса не по плану? Тогда какие же должны были состояться? Третьего класса? Устроенные своими же? Но строго по плану?

Проведем следственный эксперимент. Допустим, что в СССР были заранее отпечатаны листовки с началом мобилизации 23.06.1941. Это означает, что минимум 22 июня 1941 г. на советско-германской границе должны были случиться провокации (видимо, 3-го класса). Сталин ложился спать поздно. Засыпая в ночь на 22 июня 1941 он должен был знать, что где-то утром, возможно, после 7 часов его должны разбудить с информацией о провокациях. Но разбудили раньше, по данным Жукова - в 3 часа 25 минут (по другим данным - около 4-х часов утра). Звонил начальник Генштаба генерал-армии Г.К. Жуков, который сообщил, что немцы начали войну, бомбят аэродромы и открыли огонь по Красной Армии. И попросил разрешения на ответные действия. Как должен был отреагировать Сталин?

Если бы он опасался нападения, ждал и готовился к нему, то он должен был бы сразу ответить согласием, да еще и поторопить Жукова. Но строго говоря, если бы он действительно ожидал нападения, то он вообще бы не ложился спать в ту ночь.

Если же он ожидал в этот день не нападения, а провокаций, то он должен был задуматься и ход его мыслей мог быть примерно таким: "Что случилось? Который час? Около четырех утра? Они ["провокаторы"] с ума сошли? Может, кто-то "психанул" и им пришлось начинать раньше? Но почему в таких масштабах? Какие еще бомбежки? Вечно этот Берия [или кто там был начальником "провокаторов"] устраивает перегибы! Надо будет врезать ему по первое число! Но нападать на немцев нельзя! Войска не развернуты!... Дьявол! Но уже ничего не изменить! Придется начинать "игру" по дипломатическим каналам. Надо срочно вызвать Молотова, Маленкова, "осадить" военных...".

Пока он все это думал, Жуков, знающий цену минутам в такой обстановке, опять стал задавать вопросы. И Сталин ответил...

Еще раз сознаюсь, что размышления Сталина я придумал, а теперь посмотрим, как он действительно отреагировал. Его ответ Жукову зафиксирован в истории, в воспоминаниях знаменитого маршала, который писал: "На повторные вопросы [т.к. Сталин долго молчал, наконец] он ответил: "Это провокационные действия немецких военных, огня не открывать, чтобы не развязать более широких действий, передайте Поскребышеву, чтобы он вызвал к 5 часам Молотова, Маленкова. На совещание прибыть Вам и Тимошенко". Свою мысль о провокациях немецких военных Сталин вновь подтвердил, когда [я] прибыл в ЦК. До 6 ч. 30 мин. он не давал разрешения на ответные действия. И только после доклада В. М. Молотова о том, что гитлеровское правительство объявило войну СССР, И. В. Сталин санкционировал подписание директивы No 2, и то с ограниченным действием". (Цитата взята из статьи генерала-полковника запаса Ю.А. Горькова и полковника Ю.И. Семина "СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПРОСЧЕТЫ ВЕРХОВНОГО?" в "ВИЖ", No 8, 1992).

Причем, странности продолжались и дальше. По данным статьи, к 9 часам Генштаб подготовил проекты Указов Председателя Верховного Совета СССР о проведении всеобщей мобилизации и образования Ставки Главного командования. Но Сталин, заслушав С. К. Тимошенко (нарком обороны) и проведя несколько консультаций, внес изменения в проект Указа о мобилизации. В частности, ограничил призывные возраста (с 1905 по 1918 годы) и сократил территории, на которые распространялся Указ о мобилизации, убрав из списка Среднеазиатский и Забайкальский военные округа, а также Дальневосточный фронт.

Авторы статьи объясняют уменьшение территории проведения мобилизации тем, что их приписной состав очень пригодился в битве под Москвой. Объяснение странное.

Во-первых, после объявления мобилизации 23 июня до конца 1941 г. было проведено еще несколько мобилизаций: в августе призвали военнообязанных 1890 1904 годов и призывников 1922 и 1923 годов рождения. А затем и парней 1924 года рождения в связи со снижением призывного возраста в условиях военного времени до 17 лет. А призывники 1919 - 1921 годов уже были призваны в Красную Армию ранее, в 1939 - 1940. Кроме того, добровольцев любого возраста набирали в части народного ополчения. И заметим, что о листовках по этим поводам никто не вспоминает!

Во-вторых, как можно было 22 июня 1941 думать о зимних боях под Москвой?

В-третьих, с кем это Сталин мог консультироваться, имея перед глазами всех высших военных руководителей, которые и подготовили проект Указа о мобилизации? (Очевидно, распространявшийся на всю территорию страны при немедленном вступлении в силу - т.е. с 22 июня 1941 года).

Консультироваться он мог только с тем высшим военным, который на тот момент не занимал большой официальной должности, но был посвящен во все детали прежнего плана. Этим человеком мог быть только Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников, мягко смещенный с должности начальника Генштаба после войны с Финляндией, но который был основным автором плана войны на западной границе (по словам Василевского).

И если листовки о начале мобилизации с 23.06.1941 действительно были заранее заготовлены, то становится понятной необходимость консультации.

Шапошников, имея те же данные о Красной Армии, как у Сталина, видимо решил, что нет смысла менять заранее заготовленный текст, что и посоветовал Сталину, который и внес соответствующие изменения в проект Указа от 22 июня. А заранее заготовленные листовки приказал использовать по назначению. Так и могли появится два варианта одного Указа.