Анастасия Зорич - Тайна золотых актиний

- Надо бы их выгнать, - в раздумье проговорил Валентин. Костя опять развеселился:

- Понимаешь, эта хитрющая тварь Жужка объяснила им на своем языке, как ей тут повезло. Вот и они решили испытать свою судьбу. Попытать счастья!

- Скорей всего так, - с очень серьезным видом согласился Валентин.

- Оставим их? А? Оставим, - проговорил Костя. Но холодок пробежал у него по спине, когда представил мамино возвращение и ее встречу с черным бродягой.

- Ты думаешь? - в сомнении протянул Валентин. - А... А что будет?

- Ладно?! Устрою бунт на корабле! - уже решительно ответил Костя. Да, он устроит бунт! Ничего другого не остается, потому что "своего" моря он не отдаст! Чувствовал - это на всю жизнь!

- Все правильно, - сказал Валентин. - Но если не получится, придется мне их забрать.

- Куда? - улыбнулся Костя, представив, как "обрадуется" хозяйка коморки, которую тот снимает. - Она и тебя выгонит.

- Подумаешь! Будет трое бродяг. Поселимся в курене возле морской школы. Еще и сторожить ее будем. И деньги нам платить будут!.. Все! Пошли отдыхать!

- Мне такой интересный сон снился, - сказал Костя.

- Если ты помнишь, на чем остановился, давай, досматривай. Валентин улегся на кровать и сладко зевнул.

Костя, конечно, хорошо вспомнил, как из-за затонувшего фрегата выскочила мурена. Она была больше той, что принес в морскую школу Валентин. Рыжая, злобная, остроголовая мурена, с трехметровым змеиным телом, с зубами, словно заточенными кинжалами. Нет, досматривать сон про мурену ему не хотелось. Лучше представить себе Тею в золотисто-розовом платье. Наверное, такого платья у нее еще долго не будет. На выловленные в водорослях четыре рубля тридцать семь копеек, даже если добавить выручку от продажи бычков, Руслан ей нарядов не приобретет.

- Ты еще не спишь, Валентин? - негромко произнес Костя.

- Нет. Слушаю храп этого черномазого нахала.

- Я все хотел тебя спросить: отец Руслана и Теи умер?

- Виктор Орлов погиб на "Нахимове". Погиб, как герой... Валентин замолчал.

Костя уже раскаивался, что начал этот разговор, напомнил о страшной трагедии, гибели стольких людей, из-за которой и Валентин оказался как бы выброшенным из жизни. Но ведь он, Костя, не знал, что и Виктор Орлов плавал на этом судне.

Невозможно было поверить, что в тихую погоду сразу же после выхода из порта Новороссийск, видя огни друг друга, столкнулись два судна. Штурманы разговаривали по радиосвязи и... - столкнулись, огромный, новейшей конструкции контейнеровоз "Петр Васев" протаранил большой пассажирский лайнер "Адмирал Нахимов". Через семь минут лайнер ушел под воду. Вместе с многими пассажирами, которые в кромешной тьме не успели выскочить из кают, не смогли пробиться наверх через коридоры, забитые обезумевшими от страха людьми. Сколько утонуло, скольких покалечило... Тонули дети... звали на помощь...

Зачем, зачем он, Костя, спросил об отце Руслана и Теи? Наверное, теперь Валентину не уснуть. Будет вспоминать, вспоминать, потому что забыть такой ужас невозможно.

- Виктор не думал о себе, о своем спасении, - тихо, как бы вслух высказывая свои мысли, снова заговорил Валентин. - Он думал, как настоящий моряк, о других. Судно уже на борт ложится, где выходы, где трапы - везде черная тьма. И черная вода уже под ногами. Виктор конечно знал - еще считанные минуты и все будет кончено. Но он бросился не на палубу, а в машинное отделение. Бежал не по палубе коридора, а по переборке, которая стала палубой, полом судна. Там в машине, ему, первостатейному механику, удалось включить генератор, включить аварийное освещение... Представляешь, вдруг в этом аду вспыхнул свет...

- Мы с мамой ходили в круиз на "Нахимове", - Костя хорошо помнил жилые помещения лайнера. - Там и при электричестве с трудом найдешь свою палубу... их кажется пять.

- Шесть, - поправил Валентин.

- И на каждой палубе двери, двери, двери кают, дальше еще какие-то лабиринты... В какую сторону бежать, в какую дверь... Ужас...

Некоторое время оба молчали, каждый по-своему представлял, что творилось на забитом людьми, тонущем судне. Одни проталкивались наверх, чтоб не уйти на дно с лайнером, другие пробивались вниз в каюты к своим спящим детям.

- Целые две минуты горело аварийное освещение, - заключил Валентин. - Многих, очень многих спасли эти минуты... Виктора потом водолазы нашли у генератора.

- Они дорого обошлись, эти минуты, - сумрачно проговорил Костя и подумал, что заплатил за нее Виктор Орлов и своей жизнью, и тем, что его дети остались сиротами, и тем, что Руслан теперь отвечает за сестру, заботится о ней, стараясь заменить отца.

На этот раз Валентин замолчал надолго. Костя лежал с открытыми глазами, глядя в окно. "Большая медведица" переместилась, и небо чуть-чуть, самую малость посветлело. Если б не этот разговор да еще в такое время, они давно бы уже спали. Чтоб как-то оправдаться перед Валентином, Костя проговорил:

- Я ведь не знал, что отец Руслана и Теи плавал на "Нахимове". Они мне этого не сказали.

- Неужели ты не понял почему? Костя не ответил.

- Не понял... Потому что позором покрыл себя этот лайнер, - с горечью произнес Валентин и повторил: - Капитан Марков и его штурман всех нас опозорили - и живых и мертвых.

Костя рывком сел на постели и крикнул:

- Неправда! Неправда! Не всех, только себя!

- Правда! - безжалостно возразил Валентин. - Твой дед, мой отец был капитаном маленького суденышка "Львов". Краснознаменный "Львов", героический "Львов", экипаж которого прославился в годы войны. Не могли его потопить гитлеровцы. Стан самолетов, торпедные катера бросались на него. А он, изувеченный, с кое-как залатаными пробоинами возвращался в свою гавань.

- Я это знаю.

- И все мальчишки знают. Теперь это их корабль... Достаточно было сказать: он плавал на "Львове" и никаких тебе других характеристик не надо!.. А как скажет Руслан: мой папа был на "Нахимове".

Костя глубоко вздохнул. А если б его папа... Нет, даже подумать об этом страшно. И он угрюмо сказал:

- Не будешь ведь каждому объяснять все про своего отца. Как объяснять... Но ты мне скажи, Валентин, почему эти капитаны совершили... такое.

Валентин тоже сел на постели, руками обхватил колени. Ответил он не сразу, хотя, наверное, и сам много думал: почему?

- Причин катастрофы было, конечно, много, но я лично считаю, самой главной... - не моряки они. Дипломы имели, а моряками не были. Не море для них было главное, а, как теперь говорят: престиж, положение капитана, возможность тряпки возить. Не любили, не понимали своей профессии. Выгодно было - и Марков семь лет в Англии нашим представителем сидел. И о море в ту пору забыл. Ничего путного из человека не получится, если он не любит своего дела.

- А ты, Валентин, любишь?

- Нет. Не хочу я работать инженером. Пусть простым матросом, пусть на барже, пусть на танкере, где угодно, только бы морем дышать.