Агафий Миринейский - О царствовании Юстиниана

8.Нарзес же, дойдя до места, где должно было произойти сражение, тотчас выстроил и расположил войско в фалангу. Всадники были расставлены по краям с обеих сторон, вооруженные копьями и легкими щитами, мечами и луками, некоторые имели сариссы. Сам же он стоял на правом крыле. Зандалас, начальник свиты, и те из рабов домашних, которые были знакомы с военным делом, стояли гам же. По краям же стояли люди Валериана и Артабана, которым было приказано на короткое время укрыться в чаще леса и, когда нападут враги, внезапно броситься на них из засады и теснить с обеих сторон. Все же промежуточное пространство занимала пехота. Передовые, одетые в панцыри, доходящие до ног, и имея весьма прочные шлемы, образовали сомкнутый строй. Позади стояли другие, так что строй заканчивался арьергардом. Все же легко вооруженные стрелки и пращники оставались позади, ожидая благоприятного момента для стрельбы. Для герулов место было предназначено в средине фаланги, но оно было пусто, так как они еще не пришли. Между тем два герула, перебежавшие немного раньше на сторону врага, не зная, какое решение потом принял Синдуал, побуждали всех варваров как можно скорее напасть на римлян. Они говорили: «Вы найдете их в полной суматохе и беспорядке, так как герульская дружина негодует и отказывается сражаться, а другие подавлены их отпадением». Бутилин, легко убежденный этими словами, потому, думаю, что желал, чтобы это было верно, тотчас послал войско на неприятеля и все шли с воодушевлением прямо на римлян, но спокойно и в порядке, ободренные известиями, с шумом и песнями, как будто надеясь истребить одним ударом все им противостоящее. Форма их боевого порядка была подобна клину и походила на дельту. Передняя его часть, которая заканчивалась острием, была плотна и закрыта со всех сторон щитами. Можно сказать, что они своим построением напоминали голову свиньи. Фаланги же с каждой стороны, построенные в глубину по сотням и по лохам и как можно больше протянутые вкось, постепенно отдалялись друг от друга и заканчивались, охватывая большое пространство, так что промежуток между ними оставался пустым и видны были ряды голых спин воинов. Они стояли, отвернувшись друг от друга, чтобы противостоять неприятелю, но сражались в безопасности, прикрытые щитами. А тыл защищали стоящие в противоположном ряду.

9.Но у Нарзеса, пользующегося счастьем и наилучшим образом устроившего [войско], все протекало должным образом. Когда варвары с громким криком и воем в быстром натиске ворвались в ряды римлян, то они прорвали первые шеренги и добрались до пустого пространства. Герулы еще не появились и потому передовая часть варварского войска, прорвав передние ряды, убив немногих, проникла до задних рядов, а некоторые продвинулись и дальше, как бы желая захватить и римский лагерь. Тогда Нарзес, повернув незаметно [в сторону неприятеля], удлинив фланги и установив фалангу, как называют тактики, на «переднее загибание», приказал конным стрелкам с обеих сторон поочередно осыпать стрелами спины врагов. Они легко это сделали. Так как варвары были пешими, они, возвышаясь над ними на лошадях, могли весьма легко поражать находящихся в отдалении, растянутых, не могущих защищаться с тыла. И, я думаю, было нетрудно всадникам, сосредоточенным на флангах, поражать стрелами противостоящую им часть врагов и ближайших к ним – ранить. Франков поражали со всех сторон. Римляне, поставленные на правом крыле, поражали их с этой стороны, а находившиеся на левом крыле – с другой. Так, стрелы неслись попеременно в противоположные стороны и неизменно поражали все, стоящее на пути. Варвары оказались не в состоянии ни избежать стрел, ни ясно различать, откуда они несутся. Так как они стояли против римлян и видели только то, что было перед глазами, и сражались врукопашную против стоящих перед ними гоплитов, то всадников-стрелков, как расположенных в тылу, не видели, и поражались не в грудь, а в спину и не могли понять, откуда их постигла беда. У огромного же большинства не было времени для сомнений, размышлений и недоумений, так как вместе с ударом их постигала смерть. Так как постоянно падали крайние, тотчас открывались спины стоящих внутри, и так как это происходило беспрерывно, массы врагов весьма быстро стали рассеиваться, истреблялись и уменьшались. В это время Синдуал и герулы, приблизившись к месту сражения, наткнулись на врагов, прервавших боевой строй и выдвинувшихся вперед. Тотчас же, столкнувшись с ними в рукопашном бою, они начали сражение. Те, пораженные неожиданностью, заподозрив засаду, тотчас обратились в бегство, обвиняя перебежчиков в обмане. Люди же Синдуала их жестоко преследовали, не давая никакой передышки, пока не перебили одних и не сбросили в пучину реки других. Когда герулы возвратились на свое место, пустота заполнилась и франки как бы оказались пойманными в сеть и истреблялись повсеместно. Ибо строй их был совершенно разорван и они наталкивались толпами друг на друга, не зная, что делать. Римляне же истребляли их не только стрелами, но набрасывались на них тяжело и легко вооруженные, бросая дротики, пронзая копьями и рубя мечами. Всадники, сомкнув фланги, окружили их и отрезали отступление. Те, кто избежал мечей, настигаемые преследователями, бросались в реку, где тонули и погибали. Везде были слышны вопли погибавших жалким образом варваров. Сам вождь Бутилин и все его войско были истреблены поголовно, среди них и герулы, перебежавшие перед сражением. И никто из германцев не возвратился в отечество, за исключением пяти человек, ускользнувших каким-то образом. [31]Осталось неизвестным, понесли ли и они наказание за несправедливость и покарало ли и их верховное правосудие.

Итак, бесчисленное множество франков, алеманнов и прочих, которые присоединились к ним, было уничтожено целиком. А из римлян погибло только восемьдесят человек, именно те, кто принял первый натиск врага. В этом сражении отличились почти все римские полки; из вспомогательных варварских – гот Алигерн (участвовал и он в сражении), Синдуал, вождь герулов, действовавший ничем не хуже других. Все превозносили похвалами Нарзеса и удивлялись ему, понимая, что его предусмотрительностью добились такой славы.

10.Такая блестящая, замечательная, сопровождавшаяся таким решительным результатом победа нелегко могла быть достигнута кем-либо в прежние времена. Но если где-либо прежде и другие претерпели подобное бедствие, то найдешь, что и они погибли из-за своей неправды. Ибо Датис, сатрап Дария, когда явился в Марафон с персидским войском, думал ниспровергнуть Аттику и всю Грецию. Причину похода нельзя было признать ни хорошей, ни справедливой. Царь Дарий, как кажется, не удовлетворялся громадным пространством Азии, считал недопустимым, если не поработит и Европу.