Д. Копелев - Золотая эпоха морского разбоя

В последующие три дня с «Какафуэго» на борт «Голден Хайнд» перевозили захваченные ценности, запасы воды и паруса. Из показаний владельца и капитана «Какафуэго» Сен Хуана де Антона следует, что общая стоимость перевозимых на корабле слитков золота, серебра и монет равнялась 400 тыс. песо, из которых около одной четверти принадлежало королю Испании Филиппу II. Сам Дрейк уверял, что сумма была несколько меньше и составляла 363 тыс. песо, что в удельном весе равно примерно 1650 кг золота. Кто теперь знает истинную стоимость груза «Какафуэго», и в чьи руки пошла разница?

Через несколько дней, 7 марта, Дрейк отдал приказ перевезти всех пленных испанцев обратно на «Какафуэго» и разрешил им плыть в любом направлении. Настроение у корсара было благодушным, и он позволил себе совершить некоторое отступление от принятых правил, а именно — раздать испанцам подарки, причем из числа тех же вещей, которые захвачены на «Какафуэго». Деньги, оружие, предметы домашнего обихода, бочонки с дегтем и порохом и, наконец, серебряный кубок с надписью «Френсис Дрейк», врученный капитану, — щедрость корсара была безграничной.

Рио-де-Жанейро. 1711г. — Рене Дюге-Труен

Одной из интереснейших страниц Войны за испанское наследство стала операция, проведенная корсаром Рене Дюге-Труеном против Рио-де-Жанейро. Сегодня трудно однозначно оценить все, что произошло в далекой Бразилии. Когда экспедиция задумывалась, ее организаторы руководствовались различными мотивами. Это была и блестящая военная акция, и чудовищная авантюра, и корсарское предприятие, совершенное в погоне за огромной добычей, и «благородный» акт мщения за соотечественников, и прибыльное вложение финансовых средств. Одно несомненно: операция по захвату порта Рио-де-Жанейро — один из прекрасных образцов тактики корсаров как в смысле организации океанского плавания, так и при захвате города.

Началось все в 1710 году, когда арматоры Бреста снарядили корсарскую экспедицию против этого богатейшего города. Она закончилась провалом. Но при получении известий об обстоятельствах поражения, к горечи прибавилась ярость. Дело в том, что в городе в разгар сражения была устроена резня французских солдат, собравшихся капитулировать. Франция вознегодовала от вероломства, совершенного в далеком Рио. Кроме того, уже после капитуляции французского десантного корпуса его командующий, Жан Франсуа Дюклерк, находившийся под домашним арестом, был найден мертвым в своей постели. Убийство осталось безнаказанным и еще более разжигало желание отомстить.

Инициатором «мести за соотечественников» стал Рене Дюге-Труен, обратившийся к королю и торговым кругам с предложением организовать экспедицию. Подготовка к плаванию прошла в обстановке секретности, с удивительной быстротой, размахом и основательностью. Организаторы умудрились уложиться в необыкновенное короткие сроки. Всего через два месяца после того как Людовик XIV одобрил проведение операции, корабли вышли в море. В соответствии с традициями, принятыми во французских портах, экспедиция финансировалась группой крупных судовладельцев и предпринимателей, объединенных в компанию с общим капиталом. Но частная инициатива Дюге-Труена и компании опиралась на ресурсы, предоставляемые французской короной, — суда и армейские части.

Корабли начали готовиться одновременно в четырех портах — Бресте, Дюнкерке, Сент-Мало и Рошфоре. Это было сделано с тем, чтобы у англичан не оставалось сомнения, что в каждом из портов организуется отдельная самостоятельная акция. Главной же базой для сбора был назначен Брест. Однако беспокойство англичан из-за таинственных приготовлений все нарастало, и вскоре во Франции стало известно, что бдительные англичане решили блокировать Брест. Дюге-Труен перенес штат и исходную базу в Ла-Рошель и 3 июня выскользнул из Бреста. Через два дня выход из порта был блокирован эскадрой сэра Джона Лика, но птичка уже вылетела из гнезда.

9 июня эскадра в составе семи линейных кораблей, пяти фрегатов, одного галиота и трех судов, предназначенных для перевозки мортир, вышла из Ла-Рошеля и пошла в Атлантику.

Однако, несмотря на все предосторожности, противники раскусили замысел французов и приняли контрмеры. Быстроходный английский пассаж-бот уже направился в Рио-де-Жанейро с предупреждением о готовящемся нападении. В Лиссабоне спешным порядком была снаряжена эскадра под командованием Гаспара да Коста да Атаида, которая стремительно вышла в Бразилию, опережая корабли Дюге-Труена.

Французская эскадра лишь в начале сентября приблизилась к бразильскому побережью и встала на якорь в значительном удалении от берега. В Рио-де-Жанейро все было готово для обороны. Город казался неприступным. Пояс укрепленных гор, батареи, глубокие рвы, наполненные водой, окружали его со стороны открытой равнины, подступающей с севера. Над заливом нависали пушки фортов, прикрывающих вход в порт, а на берегу в спешном порядке были поставлены дополнительные артиллерийские орудия. Поперек залива в оборонительном порядке стояли четыре линейных корабля и три фрегата. Но французам, прежде чем столкнуться с этой массированной обороной, еще нужно было пробиться в залив Рио-де-Жанейро. Этому препятствовали две крепости, расположенные у входа в узкий проход. В его середине находилась большая скала, вынуждающая корабли проходить на расстоянии ружейного выстрела от крепости. Казалось, что дело французов, еще не успев начаться, было безнадежно проиграно. Однако уверенность португальцев в неуязвимости оборонительных позиций, усилившаяся в результате победы 1710 года, сыграла с ними недобрую шутку. Впрочем, заметим, что губернатор города Фран-сиску да Кастро Мораес вовсе не был убежден в том, что французы вообще появятся. Ведь сколько раз уже ложные известия заставляли приводить гарнизон в боевую готовность, а необходимости в этом не было. «Слишком в Лиссабоне быстро предаются паническим настроениям», — рассудил губернатор…

Дюге-Труен действовал молниеносно. На рассвете 12 сентября он подошел ко входу в залив Рио-де-Жанейро и сразу понял, что необходимо действовать немедленно. Пелена густого молочного тумана застилала окрестности, и под его защитой корсар пошел на прорыв. Впереди эскадры шел 74-пушечный «Мананим» («Великодушный»), Не обращая внимания на огонь крепостей, корабли и фрегаты один за другим просачивались в гавань. Недоумевающие жители и солдаты слушали пушечную пальбу, доносившуюся из горловины залива, но не могли в густом тумане разглядеть, что происходит. Наконец мгла рассеялась, и они обомлели от изумления. Перед их глазами, как по волшебству, на рейде предстали корабли Дюге-Труена, в боевом порядке выстроенные перед городом.