Владимир Карпов - Полководец

Я насторожился:

– Это значит – отступать?

– Да! Ведь мы – подвижной резерв штаба армии, где туго будет, туда нас и бросят. Мы свое дело сделали – остановили фашистов и в Кайрах, и в Петровке, и здесь, в Сычавке, в Одессу они не ворвались. А за это время в Булдынке и Григорьевне окапывались морские пехотинцы и пограничники. Они и будут держать оборону. А конников тут, как куропаток, постреляют.

Вот за это уважали и любили Петрова в дивизии – в любой ситуации он прежде всего думал о безопасности людей и в то же время, когда нужно, был требовательным и непреклонным до конца.

– Продержись дотемна в Сычавке, потом отойдешь в Григорьевку и Булдынку. Будем оборонять Аджалыкский лиман. Я даю тебе батальон минеров: как займешь Григорьевку, они дамбу между морем и лиманом заминируют – и будешь сидеть как у Христа за пазухой. Пусть только сунутся!»

Интересно произошло знакомство генерала Петрова с капитаном Ковтуном.

Кавалерийская дивизия находилась во втором эшелоне. Конники замаскировали своих коней в зарослях кукурузы. Здесь же находился и Петров. Он сидел в тени кустарника, изучая карту. Рядом, загнанный в кукурузу, стоял разогретый на солнце пыльный «пикап-эмка», своеобразный гибрид легковой и грузовой автомашины, выпущенный Горьковским автозаводом. С другой стороны кустов пролегала тропинка, по которой шел командир 7-го кавалерийского полка полковник Василий Иванович Лукащук с каким-то незнакомым коренастым капитаном. Их разговор невольно подслушал Иван Ефимович.

– Бросай ты пехоту, переходи к нам, – говорил Лукащук, – комдив у нас замечательный человек – генерал Петров, слыхал?

– О Петрове слышал, а для конницы я устарел, много лет уже не садился на коня.

Петров, понимая неловкость своего положения, решил обнаружить себя и спросил из-за кустов:

– Кого это вы, Лукащук, агитируете? Командиры удивленно переглянулись.

– Да вот встретил старого однополчанина, еще в гражданскую служили. Деникина, Петлюру, белополяков били вместе, – ответил Лукащук.

– Заворачивайте сюда, – позвал Петров.

Командиры, раздвигая кустарники, подошли к генералу.

Незнакомец представился: капитан Ковтун.

– Вы кавалерист? Где служили? Когда? Кто командовал дивизией, полком? – стал расспрашивать Петров.

– Был начальником штаба полка, перед увольнением исполнял обязанности командира Седьмого червонно-казачьего полка.

– Почему уволились?

– Хотел учиться, институт закончить.

– Удалось?

– С большим трудом.

– Какая же у вас специальность?

– Очень далекая от дел военных – лесовод.

– Где, кем работали?

Ковтун улыбнулся:

– Много сменил должностей: был секретарем райкома партии, директором МТС, руководил лесными, а потом рыбными хозяйствами на Украине и на Дальнем Востоке. Перед войной опять призвали. В боях с первого дня. Сейчас разведкой дивизии командую.

– С какого года коммунист?

– С тысяча девятьсот двадцатого.

Майор Лукащук попросил:

– Товарищ генерал, у меня нет начальника штаба, вот бы Ковтуна и забрать.

– А вы пойдете? – спросил Петров.

В это время начался обстрел, разговор остался незаконченным.

Позднее Ковтун прошел рядом с Петровым все бои за Одессу, Севастополь и на Северном Кавказе, поэтому я так подробно знакомлю с его биографией. К тому же его жизненный путь характерен для командиров, пришедших из запаса. В большинстве своем они были опытные воины и крепкие, надежные в политическом отношении люди.

В 1981 году я разыскал Андрея Игнатьевича Ковтуна. Ему шел восемьдесят первый год, он генерал-майор в отставке, живет в Симферополе, автор нескольких мемуарных книг. Его «Севастопольские дневники» – рассказ об обороне Севастополя – в 1963 году были опубликованы в «Новом мире».

Рассказы очевидцев, их воспоминания о каком-либо эпизоде, где Иван Ефимович участвовал, а вспоминающий это видел сам, были для меня самым ценным материалом из всех собираемых для книги, я искал их, не жалея времени и сил. Воспоминания Андрея Игнатьевича были именно такой дорогой находкой. [1] Здесь и в некоторых других местах автор не ставит в кавычки текст, опубликованный в воспоминаниях собеседников, так как в личных беседах те же эпизоды были рассказаны другими словами, а порой и редактировались самими рассказчиками или автором.

В тот день, когда Ковтун познакомился с Петровым, они встретились еще один раз. Андрей Игнатьевич так рассказывал об этом:

– В этот день я искал штаб Тридцать первого полка, где, как мне стало известно, были недавно взятые пленные, а мне, как разведчику, постоянно нужны были новые, последние сведения о противнике. И вот я выехал в то место, где должен быть штаб, но увидел цепь залегших красноармейцев. Полагая, что это второй эшелон, я вышел из машины. Бежит ко мне лейтенант, кричит: «Куда вы! Впереди противник!» Действительно, вижу – далеко впереди лежит еще одна цепь, но это уже, оказывается, враг. Не успел я подумать, почему же по нашей машине не стреляют, как застрочили пулеметы. Мы помчались в кукурузное поле. И здесь я увидел «пикап» Петрова. На подножке его стоит генерал, держится за закрытую дверцу с опущенным стеклом и направляется туда, откуда мы только что удрали из-за обстрела. Я выскочил из машины, замахал рукой, остановил. «А, это вы! В чем дело?» – спросил Петров. Я объяснил. «Ну и дела! – Петров покачал головой. – По нашим сведениям, вражеских войск здесь не должно быть». Мы отъехали в глубь кукурузного поля. Петров послал кавалеристов разобраться, что происходит впереди. «Второй раз за день встретились, значит, надо закончить наш разговор. Давайте-ка перекусим, пока есть время». Ординарец, пожилой солдат с орденом Красного Знамени на груди, тут же на «пикапе» быстро организовал «стол». «Иван Ефимович, готово!» Меня несколько удивило такое обращение к генералу. Петров заметил это и сказал: «Пусть это вас не смущает, с Емельянычем мы знакомы еще с гражданской войны, и орден боевой он еще в те годы получил».

Когда мы наскоро поели, Петров спросил: «Ну как, есть желание вернуться в кавалерию?» – «Надо подумать», – уклончиво ответил я. «Надумаете – скажите, устрою перевод».

Все, кто был знаком с Петровым, отмечают его удивительную память на людей. Если бы после этого разговора он с Ковтуном встретился лет через двадцать, обязательно вспомнил бы его и все подробности его биографии. Беседы Петрова никогда не были праздными. У него в голове был своеобразный «отдел кадров», он сразу и безошибочно определял деловые качества командиров и находил им служебные места, которым они наиболее соответствовали и где могли принести наибольшую пользу для общего дела. Кстати, так произошло вскоре и с Ковтуном. Несмотря на то что он был всего капитан-»резервист», не кадровый, Петров назначил его командиром полка, но об этом позднее.