Владимир Карпов - Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Книга I

Наша дивизия была хорошо обучена, имела боевой опыт финской кампании. Нас просто так не собьешь! Однако сразу же встали перед нами трудности, на первый взгляд непреодолимые. Чем бить танки? Они прут, их много, а бороться с ними нечем. В первые дни войны не было еще ни бутылок зажигательных, ни гранат противотанковых. Если вы служили до войны, то, наверное, помните, имелись в некоторых наших частях стеклянные фляги в чехле. Не любили их командиры — бьются, при отчетах — начеты всякие появляются. Вот и у нас были такие фляги. Они нас выручили. Стали мы их наполнять бензином, а в горлышко фитиль из пакли затыкали. Вот такое «сооружение» надо было поджечь спичкой, прежде чем бросить на моторную часть танка. Но выхода иного не было. Бойцы быстро приспособились, в батальоне Тыртычного в первых же схватках подожгли десять танков! А всего за три дня, с 26 по 28 июня, мы сожгли больше ста танков, и уничтожили один пехотный и один танковый полк, тот самый, что был переодет в парадную форму! Вот так мы встретили фашистов и от бросили их от Минска на двенадцать — четырнадцать километров.

Позднее нас обошли, пришлось отступать. Какой горький и тяжкий это был отход, — шли через городок, где стояли наши части до начала боев, через новый стадион, которой празднично открывали всего несколько дней назад, 22 июня! Да, именно в то воскресенье!

В этот день отступления я увидел, как бойцы-белорусы набирали в платочки и в кисеты родную землю и говорили:

«Мы вернемся!» А я дал себе клятву, что тоже вернусь сюда, и с этими же людьми. В этой клятве, между прочим, и ответ на вопрос, который мне нередко задают: почему я не имел перемещений по должности И всю войну командовал 1-й гвардейской дивизией и 1-м гвардейским корпусом. Я сдержал клятву, вернулся с этой же дивизией к советской границе, изгнав врага.

После боев под Минском мы шестнадцать суток вырывались из полуокружения и наконец ушли за Днепр, а в конце августа вели бои восточнее Ельни. Здесь 25 августа мы получили приказ овладеть сильно укрепленным районом Ушакове. Приказ -выполнили, взяли этот населенный пункт и еще несколько, по соседству с ним. Конечно, понесли потери. Затем, обороняясь на широком фронте одними частями, другими я пытался все же продвигаться вперед. В конце концов мы совсем выдохлись. А тут приказ взять Ельню. Брать нечем, нет сил. Пытались, не выходит. И вот приезжает генерал армии Жуков. Я хотел доложить ему обстановку, но он был очень сердит, слушать не стал и говорит:

— Пусть мне и вам дадут винтовки, и мы поведем дивизию брать Ельню!

Жукова я знал еще, когда он командовал четвертой кавалерийской дивизией, стоявшей в городе Слуцке. Я тогда командовал стрелковым полком, мы часто встречались на совещаниях, на вечерах и по другим поводам. Я знал его крутой характер, бывают минуты, когда возражать ему не следует. Я приказал принести нам винтовки. Мы взяли их и пошли. Я знал, до какого места от НП идти относительно безопасно. А дальше нельзя: большую группу комсостава противник может обнаружить и обстрелять артиллерией. Вот я и говорю:

— Прикажите, товарищ генерал армии, вашим сопровождающим остаться.

— Что, струсил?

— Нет, я не струсил, не хочу, чтобы нас демаскировали.

Прошли мы еще немного, и я опять говорю:

— А теперь прошу отложить винтовку и выслушать мой доклад.

Он остановился, хмуро говорит:

— Кто тут командует: ты или я?

— Согласно проекту полевого устава, я. Я ответственный за боевой участок, и поэтому здесь командую я. Дальше мы не пойдем. И дело совсем не в моей жизни.

— Что ты хочешь?

— Хочу доложить обстановку, хотя бы в течение пятнадцати минут. Пойдемте на КП.

— ..Пришли мы в блиндаж оперативного отделения, — сказал далее Иван Никитич, — я сообщил о состоянии дивизии, как мало бойцов осталось в подразделениях, как мало огневых средств. Почти нет командиров, ротами командуют сержанты. Жуков слушал молча и хмуро, коротко бросал адъютанту:

«Запишите». И еще говорю, я слышал, появилось повое оружие под названием «катюша», может быть, нам его на поддержку дадите? Жуков обещал. Он выполнил все — через три дня мы получили пополнение, боеприпасы и даже батарею «катюш».

Тут генерал Руссиянов взял из шкафа книгу «Воспоминании…» Г. К. Жукова, раскрыл, где была закладка, и прочитал:

«С 22 по 29 августа 100-я дивизия готовилась к наступлению… В ходе подготовки мне довелось неоднократно побывать в этих частях, и я был вполне уверен в успехе… Преодолевая упорное сопротивление противника, части 100-й дивизии к исходу 5 сентября глубоко вклинились в оборону врага и вышли на тыловые пути его Группировки, содействуя тем самым другим соединениям армии в овладении городом… В результате успешно проведенной операции по разгрому ельнинской группировки в войсках фронта поднялось настроение, укрепилась вера в победу».

Руссиянов помолчал, закрыл книгу и поставил ее на место; он не стал читать высокую оценку маршала Жукова, данную ему лично.

…В историю Великой Отечественной войны бои под Ельней вошли как завершающий этап, и этап победный, двухмесячного Смоленского сражения. Его значение определяется тем, что на главном, московском, направлении рушилась надежда на блицкриг и враг впервые был вынужден перейти к обороне.

После завершения Ельнинской операции, 9 сентября, Сталин вызвал к себе Жукова. Как всегда, вызов Сталина означал что-то срочное и конечно же, сложное. И в этот раз Жуков не ошибся.

Когда он прибыл в Кремль, в приемной его встретил Власик и проводил на квартиру Сталина, которая была здесь же, этажом выше.

Сталин ужинал с Молотовым, Маленковым, Щербаковым и некоторыми другими членами руководства. Поздоровавшись, пригласил Жукова к столу и, как будто не было никакой размолвки между ними, легко сказал:

— А неплохо у вас получилось с ельнинским выступом. — И понимая все-таки, что Жуков помнит о том неприятном разговоре, после которого он был отправлен под Ельню, Сталин продолжил: — Вы были тогда правы. Я не совсем правильно вас понял. — Услышать такое из уст Сталина было необычайно. В этой фразе явно звучало что-то вроде извинения. И, видимо желая побыстрее сменить не очень приятную для него тему, Сталин сказал: — Плохо идут дела у нас на Юго-Западном направлении. Буденный там не справляется. Как вы думаете, кем можно его заменить?

Жуков сначала подумал, что, может быть, Сталин имеет в виду назначить его командующим Юго-Западным направлением, но, ничего не сказав об этом, ответил:

— Я думаю, самый подходящий командующий там был бы маршал Тимошенко, он знает хорошо театр действий и все возможности проведения операции на Украине. За последнее время он получил большую практику в организации боевых действий, вдобавок он по национальности украинец, что тоже имеет значение. Я бы рекомендовал послать его.