Александр Бушков - Россия, которой не было — 3. Миражи и призраки

Особо стоит подчеркнуть: огнестрельное оружие вопреки устоявшемуся мнению не давало казакам никаких преимуществ, поскольку во всех отношениях уступало луку со стрелами. Судите сами. Чтобы произвести один-единственный выстрел из тяжеленной пищали, следовало:

1. Засыпать в ствол строго отмеренный порох.

2. Старательно запыжить заряд ( т.е. загнать шомполом кусок кожи или плотной материи ).

3. Загнать в ствол пулю, запыжить ее.

4. Насыпать пороха на «полку» возле запального отверстия.

5. Прицелиться.

6. Нажать на спуск, чтобы тлеющий фитиль воспламенил порох на полке, а уж от него вспыхнул заряд в стволе.

Прониклись? Во-первых, я перечислил далеко не все манипуляции ( число которых по тогдашним уставам достигало 80 ). Во-вторых, всем этим предстояло заниматься не в тишине спортивного зала, а на поле боя, в спешке и лихорадочном напряжении. В-третьих, дальность полета пули не превосходила (а то и уступала ) дальности полета стрелы. В-четвертых, за то время, пока стрелок возился со своей пищалью, противник запросто мог выпустить десяток стрел ( порой отравленных ), убивавших гораздо вернее пули. В-пятых, стрельба из пищали зависела еще и от погоды: дождь мог погасить фитиль, подмочить порох, порыв ветра — сдуть порох с полки, случайная искра от фитиля порой воспламеняла порох раньше времени, и стрелок получал тяжкие ожоги…

Не зря во французской армии лук был отменен только в 1527 г., зато англичане применяли его и столетие спустя — в боях с армией кардинала Ришелье при осаде острова Ре. А в сражении под Лейпцигом ( 1813 г. ) башкирские части русской армии с успехом вышибали стрелами из седла французских кавалеристов…

Кстати, с теми же проблемами, что и казаки, столкнулись и американцы во время фронтира — продвижения на Дальний Запад. Даже в начале XIX в., располагая не в пример более совершенными ружьями и пистолетами с капсюльными замками и унитарным патроном ( отличавшимися от пищалей, как небо от земли ), они не могли эффективно противостоять вооруженным луками индейцам. Отнюдь не случайно револьвер «родился» именно в Америке, и там началось его массовое производство — без револьвера американцам в покорении Дикого Запада пришлось бы туговато…

Все это я вспоминаю для того, чтобы доказать не столь уж сложный тезис:

И русским, и американцам пришлось затратить примерно одинаковое время — тридцать-сорок лет, — чтобы пройти расстояние в три-четыре тысячи километров, оставляя за собой цепочку укрепленных пунктов ( острогов и фортов ). И у русских, и у американцев за спиной было сильное государство, откуда они черпали людские резервы, оружие и боеприпасы. И русским, и американцам противостояли кочевые племена, находившиеся на неизмеримо более низком уровне развития.

И все равно, чтобы добраться одним от Урала до Байкала, а другим от Скалистых гор до Калифорнии, чтобы создать какую-никакую сеть укреплений и опорных пунктов, потребовалось тридцать-сорок лет…

После этого нас хотят уверить, что дикие кочевники некогда проделали аналогичный путь в каких-то два-три года, при этом разгромив несколько сильных государств?!

Интересно, что, по подсчетам современных исследователей, во всей Сибири, от Урала до Тихого океана, тогда обитало не более ста пятидесяти-двухсот тысяч человек. Как и должно быть, когда речь идет о немногочисленных кочевых племенах.

Где же набирал Чингисхан свои «неисчислимые» полчища? Можно, конечно, сказать, что Сибирь как раз и обезлюдела из-за того, что Чингиз «увел чуть ли не всех на восток», но такая версия чересчур уж противоречит и нашим изысканиям, и общей картине мировой истории, каковой не известны другие примеры столь массового «обезлюживания» территорий в результате переселения.

Брюква не растет на дереве, джентльмены… А гусаки не мечут икру.

Вернемся к казакам. Находясь в столь невыигрышном положении — горсточка людей посреди необозримых пространств, где обитали превосходившие числом воинственные племена, — они отчего-то не были истреблены в одночасье. Пусть и с боями, но прошли тысячи километров, основывая остроги.

Потому что, повторяю, никаких остатков империи здесь не было. Не столь уж многочисленные народы кочевали там и здесь, разводя скот, занимаясь охотой и рыбной ловлей. В верховьях Енисея и в северных предгорьях Алтая жили оседлые племена, знавшие мотыжное земледелие и кузнечное дело, но никакого отношения к «монгольской империи» они не имели. Повсюду царило самое настоящее рабовладение — рабами становились пленники, взятые на войне.

Никто не помнил об империи, никто не знал о Каракоруме…

Освоение Сибири, вопреки устоявшемуся мнению, далеко не всегда было мирным. Сражений было предостаточно: с воинственными ханты-мансийскими князьками, по заслугам прозванными «кровавой самоядью», с эвенками, «людьми воистыми, в бою жестокими», с якутами, у которых «воины доспешны, а кони в железных досках». Когда в Западной Сибири стали один за другим вырастать остроги, маньчжуры забеспокоились и стали натравливать на русских своих данников, енисейских татар [31] К волжским татарам енисейские никакого отношения не имели, были названы «татарами» из тех же соображений, по которым Америку окрестили «Индией», — перенос знакомых терминов на новооткрытые страны и племена. , поставляя им оружие, в том числе и огнестрельное.

Вокруг города, в котором пишется эта книга, триста лет назад бушевали ожесточенные сражения. Тогдашний Красноярский острог долго и старательно штурмовали енисейские татары-качинцы…

И не могли взять! Куда-то сгинуло былое мастерство «диких кочевников» во взятии огромных городов. Куда-то исчезли стенобитные и камнеметные орудия ( почему-то «китайские специалисты», по уверениям иных историков, составлявшие этакий «инженерный корпус» в монгольской армии, на сей раз так и не появились ). Куда-то запропастились «боевые ракеты» и «зажигательные бомбы», которыми якобы были вооружены еще в XIII в. монголы. Азиатское воинство сражается самым примитивным (по сравнению с «ордынскими» временами) образом: палит из луков и пищалей, пытается поджечь стены и строения факелами…

Ничего удивительного нет. Русские нашли в Сибири племена, находившиеся на нормальном для того времени уровне развития. Все их скромные достижения — результат самостоятельной эволюции, а не «наследство» империи.

Которая, кстати, удивительнейшим образом проваливается в небытие сразу после смерти Батыя. Только что она была, нагло простиралась себе от Пекина до Киева — и вот ее уже нет, как-то сами собой прекращаются выборы великого кагана в Каракоруме, пропадает из поля зрения современников «ямской тракт» от Волги до монгольских степей, воцаряется тишина, только скотоводы мирно пасут свои стада.