Вольфганг Випперман - Европейский фашизм в сравнении 1922-1982

В Дании основанная в 1930 году Датская национал-социалистская рабочая партия (ДНСРП, «Danmarks Nationalsocialistiske Arbej-der Parti») осталась незначительной сектантской партией. На парламентских выборах 1935 года она получила 16 300 голосов, то есть едва 1% всех поданных голосов. В 1939 году она получила 31 000 голосов, то есть меньше 2%, но смогла все же послать в парламент 3 депутатов. Даже на выборах 1943 года, когда страна была оккупирована немецкими войсками, ДНСРП снова получила лишь три места».

Полной неудаче ДНСРП весьма способствовал тот факт, что она с самого начала прибегла к примитивной и курьезной имитации германской НСДАП. Имитацией были коричневые мундиры, свастика как символ партии, «штурмовые отряды» («Storm Afdelinger»), а также партийная программа – почти дословный перевод 25 пунктов программы НСДАП. Даже официальный партийный гимн был датской версией песни о Хороге Весселе.

Ввиду этого прямо-таки рабского подражания немецкому образцу неудивительно, что датских национал-социалистов отвергали не только социал-демократы, с 1924 года управлявшие страной вместе с левыми либералами («Radicale Venstre»), но и консерваторы, и правые либералы («Venstre»). Здесь действовали антинационал-социалистские и антинемецкие мотивы. В самом деле, последняя война Дании с Германией (т.е. с Пруссией и Австрией) в 1864 году завершилась поражением. Аннексированный тогда Северный Шлезвиг по Версальскому договору был возвращен Дании, но многие из датских националистов не были этим удовлетворены. В конце концов Дания согласилась признать результат референдума во Фленсбурге и в Среднем Шлезвиге, где население однозначно высказалось в пользу Германии; но, как и раньше, могущественный южный сосед вызывал недоверие. Рост национал-социализма, уже в первый период добившегося успехов именно в Шлезвиг-Гольштейне, еще более усилил эту отрицательную установку в отношении Германии, проникнутую страхом и недоверием.

Тем более удивительно, что именно в Северном Шлезвиге, отошедшем к Дании по референдуму 1920 года, ДНСРП имела свою опорную базу. На парламентских выборах 1935 года она получила здесь 4,4% голосов, а в 1939 году – 4,7%. Этот, впрочем, относительный успех можно объяснить тем обстоятельством, что мировой экономический кризис особенно сильно поразил этот сельскохозяйственный регион. Сверх того, ДНСРП могла здесь использовать в своих целях конфликт внутри местной крестьянской партии. Но решающее значение имел тот факт, что вождь партии врач Фриц Клаузен происходил из Северного Шлезвига.

В 1933 году Клаузен вынудил основателя и первого лидера ДНСРП, бывшего офицера Кая Лембке, уйти со своего поста. Но алкоголику Клаузену так и не удалось стать настоящим «фюрером». У него вовсе не было харизматических свойств и способностей. Во время оккупации многие датчане выражали это ироническим пожеланием: «Боже, спаси короля и Фрица Клаузена!». Даже немецкие оккупационные власти не сочли Клаузена достаточно способным и сильным, чтобы сыграть роль датского Квислинга. Его партия почти не участвовала в управлении и владении страной. Несмотря на это, именно во время немецкой оккупации датчане относились к членам ДНСРП с крайним презрением. В деревнях и небольших городах соседи и земляки датских национал-социалистов безжалостно и последовательно их бойкотировали. Некоторые из них были даже казнены датским движением Сопротивления.

На почти полную изоляцию датских национал-социалистов среди населения указывает и тот удивительный, необычный для фашистской партии факт, что после 1940 года 25% членов ДНСРП были женщины. Такое возрастание доли женщин в партии объяснялось бойкотом семей, где были члены ДНСРП. Это привело к тому, что некоторые женщины отреагировали солидаризованностью со своими отцами, братьями и сыновьями, вступившими в ДНСРП или в добровольческие подразделения СС. Некоторые из датских национал-социалистов пытались избежать бойкота и презрения своих сограждан, переселяясь из деревень и небольших городов в столицу, где они рассчитывали жить анонимно и спокойно. После 1940 года ДНСРП была сильнее представлена в Копенгагене и других крупных городах, чем на периферии. Впрочем, это перемещение региональных центров партии следует связать также с экономическими условиями. После 1940 года безработица в городах особенно возросла, потому что датская промышленность в городах была отрезана от источников сырья и рынков сбыта, тогда как в сельском хозяйстве дела шли лучше, поскольку его продукцию можно было – или даже приходилось – экспортировать в Германию.

Высоко урбанизированная Дания, где до 1940 года 2,5 миллиона из 4 миллионов населения жили в городах, все же сильно зависела от сельскохозяйственной продукции, составлявшей от 75% до 80% датского экспорта, и когда во время мирового экономического кризиса цены на эту продукцию катастрофически упали, это тяжело отразилось на экономическом положении страны. И все же из этого экономического кризиса не развился ни социальный, ни политический кризис, который могла бы использовать датская фашистская партия. Хотя в 1932 году 200 000 датчан, в том числе одна треть организованных трудящихся, были безработными, датские социал-демократы смогли одержать полную победу на выборах и сформировать вместе с левыми либералами сильное правительство, которое сумело, решительно вмешавшись в хозяйственную жизнь, справиться с безработицей. Правда, столь выраженный интервенционистский курс был встречен резкой критикой консерваторов и правых либералов, но эти внутриполитические и экономические конфликты не привели к непреодолимой поляризации политической системы.

В то время как коммунистическая партия Дании была слабой и не имела политического влияния, социал-демократы и левые либералы были согласны с оппозиционными консерваторами и правыми либералами в решительном сопротивлении национал-социалистской партии Дании, хотя и по разным мотивам. Антисоциалистические и антидемократические цели ДНСРП критиковались столь же решительно, как ее подражание образцу немецкой НСДАП. Когда же датские национал-социалисты, рассматривавшиеся и раньше как своего рода «пятая колонна», принялись открыто сотрудничать с немецкими оккупационными властями, то все слои датского общества последовательно изолировали их, бойкотировали и боролись с ними.

Так же, как в Дании, различные фашистские партии Швеции оставались совершенно незначительными сектантскими группами, решительно отвергнутыми подавляющим большинством населения по демократическим и национальным мотивам [12]. Шведские фашистские партии неспособны были добиться избирательных успехов – они никогда не получали больше 1% поданных голосов,– а также не могли преодолеть разделявшие их персональные и идеологические разногласия.