Леонид Васильев - История Востока. Том 2

Все это хорошо известно странам первой модели. Более того, Япония в этом смысле показывает пример оптимального решения сложных проблем. Государство здесь напоминает чуткий барометр, моментально реагирующий на экономические затруднения и принимающий почти автоматически меры, необходимые для регулирования рынка. Не будучи само втянуто в экономику через какие-либо госкапиталистические предприятия, оно тем не менее все время держит свою весомую руку на руле хозяйственного регулирования, экономической политики. И за этот счет японская экономика обретает дополнительные очки в конкуренции с другими.

Государство в Японии давно, по меньшей мере с послевоенного времени, стало инструментом обеспечения эффективного функционирования хозяйства страны, сохранив при этом за собой все остальные функции, необходимые для нормального развития общества. Главное, что важно отметить, оно перестало быть государством традиционно-восточным и стало едва ли не более государством еврокапиталистического типа, чем государства в странах Западной Европы или США. И это касается не только государства, но и многих остальных элементов еврокапиталистической структуры, включая институты демократии, правовые, да и многие другие стандарты. Но что характерно, при всем том Япония не перестала быть Японией. Мало того, оставив по многим показателям позади себя передовые государства Европы, Япония не потеряла своего лица, она осталась страной Востока, причем в этом ее сила и даже ее преимущество перед Европой. Достаточно напомнить о дисциплине труда и отсутствии забастовок при достаточно гармоничном сотрудничестве труда и капитала (корни такого сотрудничества социопсихологически и институционально восходят к нормам конфуцианства). В общем, Япония – убедительный пример гармоничного и во многих отношениях весьма удачного, едва ли не оптимального синтеза.

По пути Японии ныне идут сегодня и другие страны. Для всех них – это и есть критерий отнесения их к первой группе – свойственно господство рыночных связей и вовлечение подавляющего большинства населения в сферу такого рода связей. Характерно и приведение системы государственного воздействия к японскому стандарту или в состояние, близкое к нему. Наиболее заметен такого рода процесс на примере Южной Кореи, которая буквально на наших глазах превратилась в демократическую страну. Государство восточно-автократического типа здесь, как и на Тайване, немало сделало в качестве силового административного института, целенаправленно способствовавшего трансформации традиционной структуры и переориентации населения к существованию в условиях рыночной экономики. Коль скоро успехи на этом пути были достигнуты (а в плане жизненного стандарта это выразилось в виде многократного улучшения уровня жизни), автократическое государство стало отходить на задний план, уступая место более подходящим для эффективного функционирования рыночной экономики демократическим институтам. Разумеется, при этом Корея осталась Кореей, так же как и населенные китайцами автономно существующие территории (Тайвань, Гонконг) не утеряли своего «китайского» лица, что отражается в сохранении многих традиций, норм и принципов жизни.

Важно обратить внимание на то, что те традиции, которые могли помешать трансформации структуры, ослаблены либо видоизменены; те же, что не мешали ей, сохранились, пусть подчас тоже в несколько измененной форме. В целом же именно влияние традиции делает сегодня Японию Японией, а Корею – Кореей, но при всем том это уже иная традиция: не та, что задавала тон веками, а та, что гармонично слилась с наиболее важными элементами еврокапиталистической структуры. Это-то и привело к синтезу, т.е. к созданию качественно нового стандарта. Именно феномен синтеза и является определяющей характеристикой стран первой модели. Не берясь строго определять, какие именно страны и сколько их уже относятся к группе стран первой модели (часть стран находится на подходе к ней), можно тем не менее считать, что такого рода группа уже реальность. В некотором смысле первая модель – образец, ориентир для многих. Увы, недосягаемый пока для большинства.

Вторая модель заметно отличается от первой внутренней неоднородностью, порой даже кричащим контрастом. Речь идет о достаточно большой группе стран, успешно развивающихся по еврокапиталистическому пути, но при этом далеко еще не перестроивших свою традиционную внутреннюю структуру. Практически это значит, что заметная часть страны и ее населения (речь преимущественно о городах, хотя и не только о них) уже существует в рамках новой, трансформированной по капиталистическому образцу экономики, что в масштабах государства в целом активно функционируют важные элементы еврокапиталистической структуры – многопартийная система, демократические процедуры, европейского типа судопроизводство и т.п. В то же время большая часть населения, подчас подавляющее его большинство, по-прежнему остается в плену привычного для их предков образа жизни, лишь едва затронутого нововведениями и переменами. И хотя обе части активно контактируют друг с другом, они в то же время остаются обособленными и живут каждая по своим законам, составляя в то же время единый организм.

Это упоминавшийся уже применительно к колониальным структурам недавнего прошлого феномен симбиоза. Суть феномена в том, что сохраняется какая-то грань, незримо, но жестко отделяющая одних, перепрыгнувших через барьер традиции, от других, которым пока что не удается это сделать. Такая грань была везде, в том числе и в странах первой модели. Но там ее удалось сравнительно быстро преодолеть, и после этого она исчезла. Здесь грань солиднее, потолок ее выше, преодолеть ее сложнее, причем причины этого уходят в глубь самой традиции, ее религиозно-цивилизационного фундамента. Для того чтобы грань была ликвидирована, нужны время и благоприятные обстоятельства. Метафорически ситуацию можно сравнить с яйцом, где белок и желток сосуществуют в органической связи, взаимно дополняя друг друга, но не смешиваясь. Только при определенных условиях начинается процесс, ведущий к поглощению одной части яйца другой, развивающейся и совершенствующейся качественно за ее счет.

Наиболее типичный представитель стран второй модели – Индия с ее системой общин и каст, которая продолжает держать в плену большинство населения страны. К этой же модели относятся многие страны Юго-Восточной Азии, от Таиланда до Индонезии, а также ряд стран ислама (Турция, Пакистан, Египет и др.). В любой из них активно идет процесс экономического роста, укрепляются многие элементы структуры европейского типа, но в то же время существует определенный барьер, опирающийся как на экономическую отсталость сельского населения, так и на социопсихологические стереотипы массового сознания и связанные с ними жесткие формы социального бытия, что особенно заметно в странах ислама.