Александр Васильев - Время до крестовых походов до 1081 г.

Интересно, что Эклога Льва и Константина вошла позднее в состав судебных книг православной церкви, и в частности русской. Так, она находится в печатной русской Кормчей книге под заглавием: «Леона, царя премудрого, и Константина верной царю главизны» [577] [577] В этой книге, известной на Руси уже вскоре после принятия христианства в Х веке, были изложены правила апостольской церкви, Вселенских соборов, также как и гражданские законы православных византийских императоров. (т. e. главы). Есть и другие следы влияния Эклоги на древние памятники славянского законодательства.

Конечно, нельзя рассматривать Эклогу как «в высшей степени смелое нововведение», что утверждает греческий византинист Папарригопуло, ярый поклонник императоров Исаврийского дома. По его словам, «теперь, когда принципы составителей Эклоги приняты гражданским законодательством наиболее передовых наций, пришел, наконец, час воздать почтение гению этих людей, которые тысячу лет тому назад боролись для того, чтобы освятить доктрины, только в наши дни восторжествовавшие». [578] [578] С. Paparrigopoulo. Histoire de la civilisation hellenique. Paris, 1878, pp. 205, 209. Само собой разумеется, в подобных фразах надо видеть лишь слова увлеченного эллинского патриота. Но мы можем признать важное значение за Эклогой в том, что с ее появлением начинается новый период в истории греко-римского или византийского права, тянувшийся до вступления на престол Македонской династии, т. е. до эпохи реставрации Юстинианова права. Лев III своей Эклогой пошел на встречу требованиям жизни и времени.

К исаврийской династии, а именно ко времени Льва III, большая часть ученых относит еще три небольших законодательных памятника, а именно: Земледельческий закон, или Крестьянский устав (νομος γεωργικος), Военный закон (νομος στρατιωτικος) и Морской poдосский закон (νομοΣ ποδιως ναυτικοκος). Эти три памятника, существующие в многочисленных и отличных друг от друга редакциях, или изводах, следуют в рукописях часто вслед за Эклогой или другими юридическими памятниками. Ни имена их составителей, ни время их издания в рукописях не сообщаются. Поэтому отнесение их к тому или другому времени зависит от оценки их содержания, языка и сравнения с другими однородными памятниками.

Наибольшее значение из вышеназванных трех памятников имеет Земледельческий закон (νομος γεωργικος, leges rusticae). Крупнейший авторитет по византийскому праву, немецкий ученый K. Э. Цахариэ фон Лингенталь, менял свою точку зрения по поводу этого документа. Сперва он полагал, что Земледельческий закон является сочинением частного лица, составленным в VIII или в IХ веке. Земледельческий закон, полагал он, является компиляцией, сделанной частью на основе законодательства Юстиниана, частью – на местных обычаях. [579] [579] К. E. Zacharia von Lingenthal. Historiae Juris Graeco-Romani Delineatio. Heidelberg, 1839, p. 32. Позднее он был склонен полагать, что Земледельческий закон является продуктом законодательной деятельности императоров Льва и Константина и что он был опубликован либо непосредственно с Эклогой, либо вскоре после ее появления. [580] [580] К. Е. Zacharia von Lingenthal. Geschichte des griechisch-romischen Rechts. Berlin, 1892, S. 250. Это мнение было разделено В. Г. Васильевским: Законодательство иконоборцев. – ЖМНП, т. СХС1Х, 1878, с. 97; см. также: В. Г. Васильевский. Труды, т. IV, с. 199. Он соглашался с русскими исследователями В. Г. Васильевским и Ф. И. Успенским, которые характеризовали этот документ как земское полицейское уложение, земский полицейский устав, трактующий об обычных проступках в земледельческом быту. Закон главным образом занимается разного рода кражами: леса, полевых и садовых плодов, проступками и недосмотрами пастухов, повреждениями животных и от животных, например, потравой, и т. д. Русский исследователь Б. А. Панченко, который занимался специально этим документом, называл Земледельческий закон дополнительной записью обычного права из области крестьянской практики; он посвящен тому для крестьян нужному праву, которое не нашло себе выражения в законодательстве. [581] [581] Б. А. Панченко. Крестьянская собственность в Византийской империи. Земледельческий закон и монастырские документы, София, 1903, с. 86.

Это сочинение не датировано. Некоторые исследователи относят его к эпохе Льва III, однако надо признать, что этот вопрос еще далек от окончательного решения. Согласно Б. А. Панченко, «потребность в таком законе могла явиться и в VII веке; характер памятника, варварский и наивно-эмпирический, ближе подходит ко временам наибольшего упадка образованности, чем ко временам составления Эклоги». [582] [582] Там же, с. 30. [науч.ред.48] [науч.ред.48] В соответствующем месте русской версии (с. 229) есть одна фраза, которая не была затем включена А. А. Васильевым в последующие издания: «Конечно, и последнее рассуждение не решает вопроса». Еще, однако, не доказано, что Земледельческий закон был издан в VIII веке и, возможно, его публикация окажется связанной с предшествующим периодом. Вернадский и Острогорский утверждали, что Земледельческий закон был составлен при Юстиниане II, в конце VII века. [583] [583] G. Vernadsky. Sur les origines de la Loi agraire byzantine. – Byzantion, vol. II, 1926, p. 173; G. Ostrogorsky. Die wirtechaftlichen und sozialen Entwicklungs-grundlagen des byzantinischen Reiches. – Vierteljahrschrift fur Sozial- und Wirtschaft Geschichte, Bd. XXII, 1929, S. 133. Э. Штайн также склонен принимать эту датировку. См.: Byzantinische Zeitschrift, Bd. XXIX, 1930, S. 355. Ф. Дельгер отбрасывает эту теорию: Historische Zeitschrift, Bd. CXLI, 1929, SS. 112-113. Последнее слово по этому вопросу было сказано русским историком Е. Э. Липшиц. После пересмотра всех существующих точек зрения, она склонна принимать вторую половину VIII века как наиболее вероятную дату составления Земледельческого закона. Иными словами, она подтвердила старое мнение К. Э. Цахариэ фон Лингенталя и В. Г. Васильевского. [584] [584] Е. Э. Липшиц. Византийское крестьянство и славянская колонизация (преимущественно по данным Земледельческого закона). – Византийский сборник. М.; Л., 1945, с. 104-105. [науч.ред.49] [науч.ред.49] Уже после смерти А. А. Васильева лично Е. Э. Липшиц, или же при ее участии, было опубликовано несколько работ, в которых все вопросы, так или иначе связанные с Земледельческим законом и в целом с историко-правовым развитием Византии, получили дальнейшее развитие. См.: Е. Э. Липшиц. Право и суд в Византии в IV-VIII вв. Л., 1976; Законодательство и юриспруденция в Византии в IX-XI вв. Историко-юридические этюды. Л., 1981; Византийский Земледельческий закон. Текст, исследование, комментарий подготовили Е. Э. Липшиц, И. П. Медведев, Е. К. Пиотровская. Под ред. И. П. Медведева. Л., 1984. Со временем взгляды Е. Э. Липшиц изменились, и в 1976 г. она писала, что Земледельческий закон издан, скорее всего одновременно с Эклогой, то есть в двадцатых годах VIII века (Право и суд… с. 201-202). И. П. Медведев, подводя итоги изучения Земледельческого закона, писал о весьма вероятном южноиталийском происхождении закона (Византийский Земледельческий закон, с. 24-25). Е. Э. Липшиц в комментариях к изданию Земледельческого закона писала о том, что первоначальный текст памятника может восходить к середине VI в. (Византийский Земледельческий закон, с. 140-141). Сперва это была скорее всего компиляция, сделанная для нужд частного лица. Очевидная многослойность памятника и включение его текста в качестве приложения в рукописи Эклоги свидетельствуют, во-первых, о развитии памятника с течением времени и, во-вторых, об официальном признании Земледельческого закона в качестве общеимперского и придании его тексту окончательной редакции в начале VIII в. Таковы в настоящее время основные итоги изучения этого памятника.