Олег Гордиевский - КГБ

В день, когда стало известно о самоубийстве Данлапа, еще один бывший сотрудник АНБ — Виктор Норрис Гамильтон, араб по происхождению, получивший американское гражданство, тоже поведал миру о кое-каких секретах Форт-Мида на первой полосе газеты «Известия». Как и у Мартина с Митчеллом, у Гамильтона были определенные психические отклонения, но каким-то образом он все же прошел проверку и в 1957 году поступил в сектор Ближнего и Среднего Востока «производственного отдела» АНБ (ПО АНБ), где он работал с материалами на арабском языке. В феврале 1959 года психиатры АНБ признали Гамильтона «душевнобольным», но его оставили в ПО из-за нехватки специалистов с арабским языком. В июне его все-таки заставили уйти после того, как врачи пришли к заключению, что он «находится на грани шизофрении». Год спустя он объявился в Москве, где публично выступил с весьма скандальными разоблачениями об успехах ПО АНБ на Ближнем и Среднем Востоке: «Особо следует подчеркнуть: американские власти пользуются тем, что штаб-квартира ООН находится на территории США. Зашифрованные инструкции Объединенной Арабской Республики (Египет и Сирия), Иордании, Ливана, Турции и Греции своим представительствам в ООН попадают в руки госдепартамента еще до того, как доходят до своих истинных адресатов.»

Пока Данлап тайно переправлял документы из Форт-Мида своему оператору из ГРУ, КГБ удалось добиться, как минимум, одного крупного успеха в раскрытии тайн американских шифров за пределами США. На сей раз агентом КГБ, на первый взгляд малообещающим, стал Роберт Ли Джонсон — обиженный на судьбу армейский сержант, занимавшийся по совместительству сутенерством. В 1953 году во время прохождения службы в Западном Берлине он перебрался в восточный сектор и попросил политического убежища для себя и своей невесты — проститутки Хеди. Однако КГБ убедил Джонсона вернуться на Запад, где он мог свести счеты с американской армией и получать вторую зарплату, работая на Советский Союз. Скоро Джонсон завербовал еще одного сержанта — своего приятеля Джеймса Аллена Минткенбау, который был гомосексуалистом. Минткенбау поручили выявлять других гомосексуалистов в американском гарнизоне, которые могли бы работать на КГБ. Несмотря на этот свой успех, Джонсон оказался трудноконтролируемым агентом и в течение ряда лет доставлял лишь сведения второстепенной важности. В 1956 году он прервал контакты с КГБ, уволился из армии и отправился вместе с Хеди в Лас-Вегас, где собирался выиграть в казино целое состояние и стать известным писателем. Ему не удалось осуществить ни одной из этих своих фантазий, после чего он запил и заставил Хеди вновь заняться проституцией. В конце 1956 года Хеди уже не могла работать из-за плохого здоровья, а у Джонсона не осталось никаких средств к существованию.

В январе 1957 года в фургончик, где они жили, неожиданно явился Минткенбау с подарком от КГБ в 500 долларов и предложил снова начать работу. КГБ хотел, чтобы Джонсон поступил на службу в ВВС США и добывал там информацию о размещении ракет. Но, как и следовало ожидать, в ВВС Джонсона не взяли. Правда, его приняли на службу в сухопутные войска, где о его связях с проститутками, пристрастии к алкоголю, а тем более о шпионской деятельности никому ничего не было известно. После этого он служил охранником на ракетных базах в Калифорнии и Техасе. В течение двух лет Джонсон передавал Минткенбау фотографии, планы, документы, а один раз даже образец ракетного топлива, которое он по указанию КГБ откачал из топливного бака. Минткенбау затем передавал эти материалы своему оператору из КГБ Анатолию Афанасьевичу Елисееву. Обычно встречи их проходили неподалеку от вашингтонских театров «бурлеск» (со стриптизом), к которым, по словам Минткенбау, Елисеев был неравнодушен. В конце 1959 года Джонсона перевели из Техаса на американскую базу во Франции. Вскоре после этого в Париже с ним связался новый оператор — Виталий Сергеевич Уржумов, которого Джонсон знал, как «Виктора», и передал ему 500 долларов, спрятанные в пачке сигарет. «Это вам подарок на Рождество!» — пошутил Уржумов. Хеди к тому времени страдала от психического расстройства, и поэтому с Джонсоном было работать очень не просто. Но терпение Уржумова, лесть и долларовые купюры постепенно сделали свое дело. В конце 1961 года Джонсон стал охранником в центре фельдъегерской связи в аэропорту Орли.

Этот центр занимался доставкой секретных документов, шифровальных систем и устройств, которые курсировали между Вашингтоном, НАТО, американскими командованиями в Европе и Шестым флотом США.

На следующий год, идя навстречу терпеливым уговорам «Виктора», Джонсон постепенно получил доступ к хранилищу секретной документации, которое запиралось на три замка. Со второй попытки ему удалось сделать оттиск с ключа к хранилищу, немного позже он случайно нашел в мусорной корзине клочок бумаги, на котором был записан шифр ко второму замку, и, наконец, с помощью переносного рентгеновского аппарата, полученного от КГБ, он узнал шифр, отпирающий третий замок. В ночь на 15 февраля 1961 года Джонсон впервые проник в хранилище, набил сумку «Эр Франс» пакетами с шифровками и секретными документами и передал все это своему второму оператору, назначенному в помощь Уржумову, — Феликсу Александровичу Иванову, а тот переправил эти материалы в резидентуру КГБ советского посольства в Париже. Там их уже поджидала группа техников, которая должна была снять печати, сфотографировать содержимое пакетов и вновь их запечатать. Меньше чем через час сумка была уже на обратном пути к Джонсону. Задолго до окончания своего дежурства Джонсон вернул все документы на место. По словам Носенко, операция в Орли с самого начала осуществлялась с личной санкции Хрущева, и первая партия документов из секретного хранилища срочно была доставлена ему и другим членам Политбюро.

Хотя во время своего визита в США в 1959 году Хрущев и шутил, что СССР и США могли бы сэкономить большие деньги, объединив усилия своих разведслужб, он постоянно испытывал повышенный интерес к империалистическим секретам, которые ему поставляли его разведслужбы. В 1962 году на второй день Рождества, когда принято дарить подарки слугам, Джонсону передали поздравления от товарища Хрущева и Совета Министров СССР и сообщили, что ему присвоено звание майора Советской Армии. Ему также вручили две тысячи долларов, сказав, что на них он может погулять на праздники в Монте-Карло. К концу апреля 1963 года Джонсон перетаскал семнадцать сумок, полных документов, среди которых были подробные описания шифровальных систем США, данные о размещении американских ядерных боеголовок в Европе, а также оборонительные планы НАТО и США. Но Джонсон начал забывать об осторожности, и КГБ решил на время прекратить операцию, опасаясь, что она будет раскрыта. Когда же КГБ был готов возобновить ее, Джонсона уже перевели на другое место службы. В конце концов он был схвачен в 1964 году с помощью сведений, которые сообщил Носенко после своего бегства на Запад.