Hans Kuhl - Германский генеральный штаб

Сильнее всего революционное движение захватило флот. Подготовка к революции в нем шла уже давно. 30-го августа 1919 г. бывший моряк Гаазе на собрании союза моряков радикалов в Гестемюнде заявил: «Мы систематически вели нашу работу по подготовке революции во флоте с начала 1915 года. Чтобы приготовить подходящую почву для ноябрьских событий, мы собирали из жалованья по 50 пф. каждые 10 дней, завязали сношения с членами рейхстага, писали, печатали и распространяли революционные летучки».

От нас не ускользало, что в течение уже довольно долгого времени в войсках велась агитация, а также замечались и подкопы под дисциплину.

Число перебежчиков и дезертиров увеличивалось. Этим способом забывшие свой долг хотели положить конец войне. Артиллеристов, отражавших наступавшего врага, называли «штрейкбрехерами», «затягивателями войны» и т.п.

В тылу фронта на больших железнодорожных станциях и в населенных пунктах скапливались тысячи уклонившихся. Нам стало ясно, что источник разложения находится в тылу.

Таково было состояние войск, когда до них дошла весть о вспыхнувшей на родине революции. Первые сведения о беспорядках были получены нашей частью из Беверло 9 ноября. Там бунтовали пополнения моряков, которые образовали советы солдатских депутатов. Командовать войсковыми частями может только одно лицо и таковым является начальник. Выборных от частей можно привлекать только для совещания по вопросам продовольствия, размещения, снабжения и рассмотрения жалоб.

Если же они начинают вмешиваться в отдачу распоряжений, как это сплошь и рядом случалось, дисциплина пропадает. Организация армии властно требует проведения принципа единоначалия. Высшее командование группы тотчас же вызвало начальника 4-й армии и предложило ему пойти на Беверло и водворить там порядок, предоставив для этого в его распоряжение три дивизии. Но тут вмешалось верховное командование. От него пришло приказание придти к соглашению с советами мирным путем.

То, что долго подготовлялось, вышло теперь наружу. Желание немедленного возвращения на родину, которое нельзя было ничем сдержать, охватило войска. Революционные идеи настолько вскружили головы, что не исключалась возможность полного уничтожения дисциплины и повального бегства. По мере приближения к дому, это настроение все увеличивалось. Расположенные в глубоком тылу авиационные, автомобильные и телефонные части начали без удержу разбегаться, а они-то именно и должны были поддерживать связь. В тылу к ним присоединялись тысячи отбившихся от своих частей.

После революции послушание им казалось пережитком. «Свободный гражданин» проходил мимо начальства, не отдавая ему чести, заложив руки в карманы. Оружие и пулеметы солдаты продавали бельгийскому гражданскому населению; в занятых местностях они открывали тюрьмы, разбивали лавки, грабили поезда с продовольствием и дрались из-за них с жителями, задерживали товарные поезда и заставляли железнодорожный персонал силой оружия отправлять себя на родину. Освобожденные из тюрем революционными войсками солдаты пытались совершить нападение па штаб нашей группы в Брюсселе. Наиболее важные коммуникационные линии находились под угрозой, их приходилось охранять специальными командами от собственных же войск.

К этому присоединился еще захват власти радикальными советами рабочих и солдатских депутатов на фронте и в самой Германии, являвшийся угрозой благополучному отводу войск. Эти советы организовали увольнительные бюро, которые совершенно произвольно выдавали увольнительные билеты, распоряжались продовольственными запасами, задерживали поезда и самовольно распоряжались ими, раздавали документы на проезд домой, забирали встречавшиеся на пути наши автомобили, занимали телефоны и мешали передаче приказаний, захватывали магазины и хозяйничали в них по собственному усмотрению. Лично у меня солдатский совет забрал автомобиль во время поездки в штаб одной из подчиненных нашей группе армий. В то время, как я вел важный разговор, автомобиль исчез, не смотря на протесты шофера. Спустя несколько часов, после долгих переговоров мне удалось получить его обратно, причем некоторые из находившихся в нем предметов пропали. Полдня было потеряно в то время, как каждая минута была для меня дорога. Но солдатскому совету мои дела, по-видимому, были лучше известны и мою поездку он считал лишней. То же самое произошло с одним из командующих армией, которого я встретил несколько дней спустя, – его также задержали в дороге и ему удаюсь добиться, чтобы от него не отобрали автомобиля, лишь после долгих переговоров. В Спа солдатский совет выставил караул перед нашим штабом, который не хотел пропустить меня в здание без разрешения от совета.

К чести армии надо сказать, что во всех этих прискорбных фактах главным образом повинны были тыловые части, а не фронтовики. Зачинщиками были герои тыла, дезертиры, лодыри и матросы. Повиноваться они не хотели, командовать же не могли. «Кто ни к чему не пригоден? – Тот, кто не умеет ни приказывать, ни повиноваться» (Гёте). В тот момент, когда главнокомандование начало получать сведения об этих событиях, мы находились перед возможностью грандиозной катастрофы.

Если бы не удалось сохранить порядок движения этих масс по указанным дорогам, число которых было очень ограниченно, то являлась опасность того, что они начнут разбегаться и грабить все по пути под давлением наступавшего по пятам противника. В нашем штабе многие приходили в отчаяние.

Несмотря ни на что, порядок при отходи удержать удалось. Помогли этому твердое, умелое и бескорыстное поведение офицеров и здоровые взгляды, которые большинством солдат не были утеряны и основывались на добрых отношениях между офицерами, унтер-офицерами и нижними чинами, и которые сохранялись еще во фронтовых частях.

Особенно трудно было во время отхода правильно снабжать продовольствием части. Кроме упоминавшихся уже захватов и грабежей продовольственных магазинов и поездов солдатскими советами и отставшими, трудность заключалась в том, что вследствие неожиданности отхода, для тщательной подготовки и организации его не оставалось времени. На железнодорожных путях образовались пробки, персонал хлебопекарен разбегался, колонны грузовых автомобилей либо самовольно разъезжались, либо не имели бензина, либо захватывались. солдатскими советами.

Кроме того, продовольствие должно было подвозиться, и несмотря на быстроту отхода, доставляться армиям своевременно в узкую полосу, в которой они скучились. Для развертывавшихся раздаточных пунктов не хватало персонала. Прежняя продовольственная база на Рейне должна была быть во время отхода перенесена дальше в тыл. И все же дело продовольствования было поставлено удовлетворительно, благодаря правильной налаженности этого аппарата в армиях и энергичной помощи железнодорожников, которым кроме того приходилось обслуживать отправку раненых и больных. В тылу нам оказывали деятельную помощь гражданские власти, провиантские склады и представители корпусного командования.