Олег Платонов - История русского народа в XX веке

Доля оплаты труда в чистом продукте промышленности, составлявшая в 1908 году 55 %, в 1928 году — 58 %, в 30-е годы резко снизилась до 35…40%.

Одним из главных методов перекачки народных средств в пользу промышленности стал налог с оборота. Академик Струмилин очень удачно назвал его «данью», которой государство обкладывает товары широкого потребления.

«Дань» эта была потяжелее татарской. Если Золотая Орда взимала с побежденных десятую часть дохода, то власть еврейского интернационала забирала для реализации своих планов только в виде этой «дани» (а были и другие виды) до третьей части всего народного дохода. С легкой руки большевистских идеологов налог с оборота объявляется частью чистого продукта, созданного обществом, родственного прибыли предприятия. Давным-давно, когда крестьянам значительно не доплачивали за свой труд, в этом лукавстве большевистского режима была доля истины. Тогда часть налога с оборота образовывалась из разницы в заготовительных и розничных ценах на сельскохозяйственную продукцию, с учетом стоимости ее переработки. Таким путем государству передавалась часть национального дохода, созданная крестьянами.

С конца 20-х годов темпы роста налога с оборота опережают все разумные пределы. В результате общий его размер с десятой части национального дохода в 1928 году достигает 25 процентов в 1931 году. 1024Значительную часть его составлял налог с оборота на спиртные напитки.

«…Два слова об одном источнике резерва — о водке. Есть люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках, — говорил на XIV съезде ВКП(б) Сталин, — это грубейшая ошибка, товарищи. Ежели у нас нет займов, ежели мы бедны капиталами и если, кроме того, мы не можем пойти в кабалу к западноевропейским капиталистам, не можем принять тех кабальных концессий, которые нам предлагают и которые мы отвергли, — то остается одно: искать источников в других областях. Это все-таки лучше, чем закабаление. Тут надо выбирать между кабалой и водкой, и люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках, жестоко ошибаются».

В сентябре 1930 года Сталин писал Молотову: «Нужно отбросить ложный стыд и прямо, открыто пойти на максимальноеувеличение производства водки». Потребление спиртных напитков стало возрастать. Если в начале XX века среднедушевое потребление спиртных напитков составляло около 2-3 л год (и было одно из самых низких в мире), то в 20-е годы стало значительно расти. Водка как доходный источник государственного бюджета — один из главных экономических инструментов большевистского режима. С «сухим законом» 1914-го начала 1920-х годов было немедленно покончено. С 1924-го по 1930 год душевое потребление алкоголя только через госторговлю возросло в России с 0,17 до 2,8 л в год. 1025

В работах руководителей большевистской системы в 30-е годы неоднократно подчеркивается необходимость увеличения налогов, принудительных займов (рабочих заставляли покупать облигации займа, равные 2-4 недельным заработкам), установления цен на таком уровне, который был бы оптимально выгоден государству. 1026С 1927-го по 1932 год налоги и сборы с населения (без налога с оборота) возросли в 3,3 раза, а величина государственных займов — в 5,4 раза. 1027

Тяжелым налогом на население легла чрезмерная эмиссия денег, значительно превышающая рост товарной массы. За 1928-1932 годы денежная масса в обращении увеличилась в 5 раз, тогда как реальный рост промышленного производства составил 24%, а уровень сельскохозяйственного производства даже снизился на 19%. По плану за этот период предполагалось выпустить в обращение 1,25 млрд. рублей. Фактически же масса денег в обращении возросла с 1928-го по 1932 год примерно на 4 млрд. рублей, а в 1933 году — еще на 2,4 млрд. рублей. 1028За этот счет, указывалось в документах Наркомфина, перекрывался недобор ресурсов обобществленного хозяйства. 1029

Неизбежным результатом такой финансовой политики стал стремительный рост розничных цен. С 1928-го по конец 30-х годов розничные цены в стране выросли почти в пять раз. Постоянное отставание роста товарной массы от выпуска новых денежных знаков, выпуск денег под несуществующие или непользующиеся спросом (лежащие без движения на складах) товарные ценности, а также пагубное влияние на стабильность денежной массы фиктивной стоимости налога с оборота обеспечили непрекращающийся процесс обесценения, инфляции рубля. Если по отношению к золотому рублю 1913 года, по данным Струмилина, червонный рубль 1924 года стоил полтинник, то к концу 1932 года — 25 копеек, к концу 30-х — несколько копеек. 1030

Кроме прямой «дани» и перекачки доходов трудящихся в государственную казну через высокие цены, налоги и чрезмерную эмиссию денег существовали и другие внеэкономические формы изъятия средств трудящихся в государственную казну. У крестьян в виде конфискованного имущества и сбережений в сберкассах было изъято 3-4 млрд. рублей. В городах осуществлялись в массовых масштабах кампании по изъятию золота и драгоценностей. По воспоминаниям современников, в стране прошли по меньшей мере две волны «золотой лихорадки» — в 1928-1929 и в 1931-1933 годы. Очевидцы вспоминают, как производились «изъятия ценностей и валюты» у людей, которые подозревались в обладании таковыми (кустари, врачи с широкой практикой и т.д.).

Знаете, как это происходило? В маленькую камеру напихивали по 10 человек. Можно было только стоять. Что тут творилось! Дети кричали на родителей: «Отдайте золото! Пусть нас выпустят! Мы больше не можем!…» 1031

К особо упорствующим применялись и «специальные меры».

Еще одним источником накопления за счет сокращения потребления Русского народа была продажа зерна за границу. В начале 30-х годов, когда от голода умирали миллионы людей, за границу вывозили многие миллионы тонн зерна, которые могли спасти жизнь голодающих. Однако вывоз осуществлялся несмотря ни на что. В 1931 году было продано за границу 5,2 млн. т, в 1932 — около 2 млн. т. Впрочем, продавалось не только зерно, но и лес, нефтепродукты — все, что покупалось. Особую статью продажи составляли произведения искусства картины, иконы, скульптуры, мебель и многое другое, составлявшее национальное достояние. На рубеже 30-х годов их было продано за границу на сотни миллионов рублей. Только по РСФСР было снято на нужды индустриализации более 300 тыс. церковных колоколов, часть из которых продана за границу, а другая превращена в цветной металл. Весьма уместно здесь также вспомнить еще об одном страшном проявлении варварства по отношению к духовным ценностям народа — к архитектурным памятникам, и прежде всего к церквам. Из 50 тыс. русских храмов не менее половины были «хозяйственно» освоены, а большая часть другой половины разрушена без остатка. Без всяких капиталовложений большевистский режим получил не менее 25 тыс. мастерских, цехов, гаражей, зернохранилищ, складов и т.п.