Олег Платонов - История русского народа в XX веке

Среди русских православных людей «Декларация» встретила неоднозначное отношение. Многие православные, в целом положительно ее оценивая, критиковали ее за недоговоренность, неполноту и даже двойственность. В этом смысле позицию большинства церковного народа отражало послание архиереев, заключенных в Соловецком лагере (от 27 сентября 1927):

«1. Мы одобряем самый факт обращения высшего церковного учреждения к правительству с заверением о лояльности Церкви в отношении советской власти во всем, что касается гражданского законодательства и управления.

Подобные заверения, неоднократно высказанные церковью в лице почившего Патриарха Тихона, не рассеяли подозрительного к ней отношения правительства, поэтому повторение таких заверений нам представляется целесообразным.

2. Мы вполне искренно принимаем чисто политическую часть послания, а именно:

а) мы полагаем, что клир и прочие церковные деятели обязаны подчиняться всем законам и правительственным распоряжениям, касающимся гражданского благоустройства государства;

б) мы полагаем, что тем более они не должны принимать никакого — ни прямого, ни тайного, ни явного — участия в заговорах и организациях, имеющих целью ниспровержение существующего порядка и формы правления;

в) мы считаем совершенно недопустимым обращение Церкви к иноземным правительствам с целью подвигнуть их к вооруженному вмешательству во внутренние дела Союза для политического переворота в нашей стране;

г) вполне искренно принимая закон, устраняющий служителей культа от политической деятельности, мы полагаем, что священнослужитель как в своей открытой церковно-общественной деятельности, так и в интимной области пастырского воздействия на совесть верующих не должен ни одобрять, ни порицать действий правительства».

Вместе с тем заключенные на Соловках архиереи решительно отказались принять и одобрить ряд положений этой «Декларации», и прежде всего мысль о подчинении Церкви гражданским установлениям, которая, по мнению иерархов, выражена в такой категорической и безоговорочной форме, что легко может быть понята в смысле полного сплетения Церкви и государства. Церковь не может взять на себя перед государством, какова бы ни была в нем форма правления, обязательства считать «все радости и успехи государства своими успехами, а все неудачи своими неудачами», так как всякое правительство может принять решения безрассудные, несправедливые или жестокие, которым Церковь бывает вынуждена подчиняться, но не может им радоваться и одобрять их.

В программу же настоящего правительства, по мнению иерархов, входит искоренение религии и для осуществления этой задачи им издан ряд законов. Успехи государства в этом направлении Церковь не может признать своим успехом.

Соловецкие мученики не соглашаются приносить большевистскому правительству «всенародную благодарность за внимание к духовным нуждам православного населения». Такого рода выражение благодарности в устах главы Русской Православной Церкви, справедливо замечали иерархи, не может быть искренним и потому не отвечает достоинству Церкви и возбуждает справедливое негодование в душе верующих людей, ибо до сих пор отношение правительства к духовным нуждам православного населения выражалось лишь во всевозможных стеснениях религиозного духа и его проявлений: в осквернении и разрушении храмов, в закрытии монастырей, в отобрании Св. мощей, в запрещении преподавания детям Закона Божия, в изъятии из общественных библиотек религиозной литературы, в ограничении прав служителей Церкви и, как мало правительство проявило внимания к религиозным потребностям в настоящее время в самом решении легализовать церковные учреждения.

Соловецкие архиереи отказываются согласиться с тем фактом, что «Декларация» без всяких оговорок принимает официальную версию и всю вину в прискорбных столкновениях между Церковью и государством возлагает на Церковь, на контрреволюционное настроение клира, проявляющееся в словах и делах, хотя последнее время не было ни одного судебного процесса, на котором публично и гласно были бы доказаны политические преступления служителей Церкви, а многочисленные епископы и священники лишь в административном порядке томятся в тюрьмах, ссылке и на принудительных работах за свою чисто церковную деятельность (борьбу с обновленчеством) или по причинам, часто неизвестным самим пострадавшим. Настоящей же причиной борьбы, тягостной для Церкви и для самого государства, отмечали архиереи, служит задача искоренения религии, которую ставит для себя настоящее правительство. Именно это принципиальное отношение правительства к религии заставляет государство с подозрением смотреть на Церковь и независимо от ее политических выступлений.

Не соглашались архиереи и с тем, что послание угрожает исключением из клира Московской Патриархии священнослужителям, ушедшим с эмигрантами, за их политическую деятельность, т.е. налагает церковное наказание за политические выступления, что противоречит постановлению Всероссийского Собора 1917-1918 годов от 3/16 августа 1918 года, разъяснившему всю каноническую недопустимость подобных кар и реабилитировавшему всех лиц, лишенных сана за политические преступления в прошлом (Арсений Мациевич, священник Григорий Петров).

Соловецкие архиереи дали справедливую оценку советскому законодательству о религии.

Закон об отделении Русской Церкви от государства, заметили они, двусторонен: устраняя Церковь от вмешательства в политическую жизнь страны, он гарантирует ей невмешательство правительства в ее внутреннюю жизнь и в религиозную деятельность ее учреждений. Между тем закон этот постоянно нарушается органами политического наблюдения. Высшая церковная власть, ручаясь за лояльность Церкви в отношении к государству, открыто должна будет заявить правительству, что Церковь не может мириться с вмешательством в область чисто церковных отношений государства, враждебного религии.

«Декларация» вызвала недовольство части архиереев, которые, неправильно интерпретируя ее, встали на путь раскола. Группа архиереев во главе с митрополитом Иосифом (Петровых) пошла на отделение от Предстоятеля Церкви.

Епископ Козловский Алексий (Буй), временный управляющий Воронежской епархией, епископ Глазовский Виктор (Островидов), управляющий Боткинской епархией, отделились от митрополита Сергия.

В Ленинграде викарные епископы Ленингардской епархии Гдовский Димитрий (Любимов) и Нарвский Сергий (Дружинин), часть пресвитеров и мирян, в том числе влиятельные в церковных кругах профессор протоиерей Василий Верюжский, протоиерей Викторин Добронравов, протоиерей Сергий и Александр Тихомировы, 26 декабря 1927 года заявили об отделении от митрополита Сергия.