Федор Успенский - История Византийской империи. Том 1

Западные летописи, законодательства и частные акты открывают одно замечательное явление средневековой жизни, которое одинаково повторяется во всех слоях общества. Более слабые в экономическом отношении, равно как ниже других стоящие по своим гражданским правам люди, дабы избежать разного рода житейских невзгод, поголовно стремятся отыскать себе защитника в лице богатого и сильного соседа. Это весьма распространенный акт коммендации, которым лица низших сословий и состояний принимали на себя добровольную, по-видимому, зависимость, на самом же деле вступали в кабалу. Одни вступали в зависимость к королю, другие – к частным лицам. Кто искал защиты, тот обязывался к послушанию и разного рода повинностям и службе; кто обещал защиту, тот давал согласие оберегать интересы защищаемых. Этот обычай был таким общераспространенным и так согласовался с условиями жизни, что тогдашние законы, по-видимому, не допускали иного состояния, как зависимое. «Каждый, – говорится в одном распоряжении Карла Великого, – имеет право после смерти своего господина рекомендовать себя другому». Или еще: «Всем дозволяется держать в своей коммендации свободных людей». Люди благородного происхождения и вообще привилегированные классы также не были свободны от этого акта коммендации с тою лишь разницей, что, когда знатный германец вступает в личную зависимость короля и дает ему присягу на верность, он выигрывает этим, ибо получает большие преимущества по военной службе, на его долю перепадает много благ по Управлению провинциями, по почетным назначениям и т. п. Точно так же пользуются уже от него преимуществами и выгодами и те лица, которые находятся у него в коммендации.

Таково всеобщее явление, происхождение и последствия которого в высшей степени важны для всей истории западного развития. В сфере Земельных отношений оно постепенно направляется к тому, чтобы подвести все крестьянское население в зависимое от помещика-землевладельца состояние. На всем пространстве Европы, куда простиралась (Романизация, к VIII в. складывается один и тот же тип социальный и экономический: помещичья усадьба и кругом нее зависимые от помещика крестьянские селения, жители которых находятся в коммендации у помещика, отбывая разные натуральные и денежные повинности в его пользу. Часто бывали случаи отпущения на волю; из этого ясно, что существовало и обратное течение в жизни, которое возводило людей к свободе; но обстоятельства времени были так неблагоприятны, что свободный опять должен был искать себе господина и защитника. «Если тебе случится, – говорится в одном памятнике, – для защиты своих прав гражданских прибегнуть под покровительство Церкви или кого найдешь удобным, то имеешь к тому полную свободу».

В объяснении этой черты западного развития ученые не сходятся. Одни приписывают ее национальной особенности германцев, другие – кельтов, третьи объясняют влиянием римской политической и экономической системы. Римская земельная система императорской эпохи характеризуется господством крупного владения. В каждом значительном римском хозяйстве одна часть земли выделялась под помещичью усадьбу, а другая была разделяема на мелкие участки, которые были сдаваемы в арендное содержание. Управление хозяйством и крестьянским населением было поручаемо надзирателю, т.к. сам помещик жил в городах и в свою виллу редко заглядывал. Устройство римской помещичьей усадьбы (лат. villa) сделалось образцом для средневекового хозяйства. Право собственности на землю принадлежит помещику, в факте обработки чужой земли лежит идея зависимости. Кто сел на чужую землю и стал обрабатывать ее, тот вступил в зависимое положение к владельцу земли. Таким образом, римский патронат сменяется в занимающий нас период коммендацией.

Но вопрос несколько изменится, если обратить внимание на то обстоятельство, что в основании общего стремления к кабале со стороны отдельных лиц и целых классов лежат условия экономической тягости и недостатка средств к осуществлению гражданских прав. Те, которые относят указанное явление на счет римского влияния, правы лишь в том отношении, что усмотрели сходство в организации римской виллы и средневековой помещичьей усадьбы, но едва ли верно предположение о генетической связи той и другой систем. Один из видных представителей этой школы, англичанин Сибом{1}[здесь и далее в фигурных скобках указан номер литературного источника в списке библиографии, который приводится в конце данной книги. – Прим. автора документа], который последовательно провел свою теорию от начала истории до XIX в., нашел в акте коммендации и в системе римской виллы оправдание современного аграрного строя Англии. Он написал ученую книгу, в которой доказывает, что весь процесс социального развития, который только можно проследить по памятникам, состоит в постепенном освобождении земледельца от крепостной зависимости к господину, доказывая, что, чем дальше идти в глубь истории, тем дело было хуже. За 2000 лет история знает один тип крестьянского сословия – зависимый от помещика и сидящий на чужой земле; эволюция же заключается в том, что узы зависимости постепенно ослабевают и к XIX в. почти повсеместно разрушаются.

Позволим себе здесь историческую справку. Период великих потрясений и переворотов, истребления или изгнания целых народов, тот период, когда кочующий военный стан не мог располагаться в занятой стране на продолжительное время, а часто должен был уступать ее новому, более сильному кочующему войску – ужели возможно смотреть на этот период как на смену одной земельной системы другою? В эпоху переселения народов история имеет дело с кочующими войсками, у которых социальные отношения строились, конечно, не на поземельном владении. Организация германского войска основывалась на родовых отношениях; из них же должна быть объясняема и история их после переселения. Но всего труднее было бы примирить занимающую нас систему с тем наблюдением, почерпаемым из средневековых памятников, что акт коммендации есть переход из свободного состояния в несвободное, что, следовательно, был довольно значительный контингент свободных состояний, который терял свою свободу посредством коммендации.

Кто не слыхал о германской марке, т.е. о немецкой свободной деревенской общине, представляющей семейно-родовую и территориальную административную и судебную единицу? В истории германской марки следует искать объяснения того порядка вещей, который побуждал свободного человека жертвовать своей независимостью; здесь же, с другой стороны, находит себе применение тот экономический закон, который требовал «соединения хозяйственных сил», организации крупных хозяйственных предприятий, «подчинения больших масс свободных мелких землевладельцев воле одного крупного собственника».