Публий Корнелий Тацит - Анналы

9. И затем — бесконечные толки о самом Августе, причем очень многих занимал такой вздор, как то, что тот же день года, в который некогда он впервые получил власть, стал для него последним днем жизни [35] . Август умер 19 августа 14 г. н.э., впервые был избран консулом 19 августа 43 г. до н.э. (см.: Светоний . Жизнь двенадцати цезарей. Август, 100); другие античные авторы сопоставляли дату его смерти с датой битвы при Акции или с датой присвоения ему титула Августа. и что жизнь свою он окончил в Ноле, в том же доме и том же покое, где окончил ее и Октавий, его отец. Называли также число его консульств, которых у него было столько же, сколько у Валерия Корва и Гая Мария вместе [36] . Август был консулом 13 раз, Валерий Корв — 6, Гай Марий — 7 раз. : трибунская власть находилась в его руках на протяжении тридцати семи лет, титулом императора [37] . Здесь имеется в виду почетный титул, присуждаемый войском своему военачальнику. он был почтен двадцать один раз, и неоднократно возобновлялись другие его почетные звания и присуждались новые. Среди людей мыслящих одни на все лады превозносили его жизнь, другие — порицали. Первые указывали на то, что к гражданской войне [38] . Т.е. — к войне против республиканцев во главе с Брутом и Кассием, после убийства Юлия Цезаря. — а ее нельзя ни подготовить, ни вести, соблюдая добрые нравы, — его принудили почтительная любовь к отцу и бедственное положение государства, в котором тогда не было места законам. Во многом он пошел на уступки Антонию, стремясь отомстить убийцам отца [39] . По настоянию Антония был проскрибирован и Цицерон, убитый 7 декабря 43 г. до н.э. , во многом — Лепиду. После того как этот утратил влияние по неспособности, а тот опустился, погрязнув в пороках [40] . Этот - Лепид, тот — Антоний. , для истощаемой раздорами родины не оставалось иного спасения, кроме единовластия; но, устанавливая порядок в государстве, он не присвоил себе ни царского титула, ни диктатуры, а принял наименование принцепса: ныне империя ограждена морем Океаном и дальними реками [41] . Т.е. находящимися в отдаленных от Рима землях. ; легионы, провинции, флот — все между собою связано; среди граждан — правосудие, в отношении союзников — умеренность; сам город украсился великолепным убранством; лишь немногое было совершено насилием, чтобы во всем остальном были обеспечены мир и покой.

10. Другие возражали на это: почтительная любовь к отцу и тяжелое положение государства — не более как предлог; из жажды власти он привлек ветеранов щедрыми раздачами; будучи еще совсем молодым человеком и частным лицом, он набрал войско, подкупил легионы консула [42] . В 44 г. Август переманил к себе на службу IV (Скифский) и XIV (Марсов) легионы, находившиеся ранее в подчинении у Антония. , изображал приверженность к партии помпеянцев; затем, когда по указу сената он получил фасции и права претора и когда были убиты Гирций и Панса, — принесли ли им гибель враги или Пансе — влитый в его рану яд, а Гирцию — его же воины и замысливший это коварное дело Цезарь, — он захватил войска того и другого; вопреки воле сената, он вырвал у него консульство, и оружие, данное ему для борьбы с Антонием, обратил против республики; далее, проскрипции граждан, разделы земель, не находившие одобрения даже у тех, кто их проводил. Пусть конец Кассия и обоих Брутов — это дань враждебности к ним в память отца, хотя подобало бы забыть личную ненависть ради общественной пользы; но Помпей был обманут подобием мира, а Лепид личиною дружбы; потом и Антоний, усыпленный соглашениями в Таренте и Брундизии, а также браком с его сестрой [43] . Соглашение в Брундизии было заключено в 40 г. до н.э., соглашение в Таренте — в 37 г: Антоний женился на сестре Октавиана Октавии вскоре после соглашения в Брундизии. , заплатил смертью за это коварно подстроенное родство. После этого, правда, наступил мир, однако запятнанный кровью: поражения Лоллия и Вара, умерщвление в Риме таких людей, как Варрон, Эгнаций, Юл. Не забывали и домашних дел Августа: он отнял у Нерона жену и издевательски запросил верховных жрецов, дозволено ли, зачав и не разрешившись от бремени, вступать во второе замужество [44] . Это произошло в 38 г. до н.э.; Ливии было тогда 19 лет. . Говорили и о роскоши Тедия [45] . В этом месте рукопись не дает достоверного чтения; наш перевод исходит из предположительного чтения этого места некоторыми издателями. и Ведия Поллиона [46] . О Ведии Поллионе многие античные авторы сообщают, что он кормил рыб в своих садках живыми рабами. ; наконец, также о Ливии, матери, опасной для государства, дурной мачехе для семьи Цезарей. Богам не осталось никаких почестей, после того как он пожелал, чтобы его изображения в храмах были почитаемы фламинами и жрецами как божества [47] . Официальное обожествление Августа, как видно из дальнейшего, состоялось только после егс смерти. Но с 29 г. до н.э. он разрешил возводить храмы (правда, с обязательным двойным посвящением, а именно ему и Роме, богине-покровительнице города Рима), и в таких храмах, построенных как частными лицами, так и общинами (особенно в провинции), ему воздавались божеские почести. Жрец — родовое название всякого священнослужителя, фламин — жрец определенного божества, в данном случае, очевидно, Августа. . И Тиберия он назначил своим преемником не из любви к нему или из заботы о государстве, но потому, что, заметив в нем заносчивость и жестокость, искал для себя славы от сравнения с тем, кто был много хуже. Ведь несколько лет назад, требуя от сенаторов, чтобы они снова предоставили Тиберию трибунскую власть [48] . В 9 г. н.э. , Август, хотя речь его и была хвалебною, обронил кое-что относительно осанки, образа жизни и нравов Тиберия, в чем под видом извинения заключалось порицание. Но так или иначе, после того как погребение было совершено с соблюдением всех полагающихся обрядов, сенат постановил воздвигнуть Августу храм и учредить его культ.

11. Затем обращаются с просьбами к Тиберию. А он в ответ уклончиво распространялся о величии империи, о том, как недостаточны его силы. Только уму божественного Августа была подстать такая огромная задача; призванный Августом разделить с ним его заботы, он познал на собственном опыте, насколько тяжелое бремя — единодержавие, насколько все подвластно случайностям. Поэтому пусть не возлагают на него одного всю полноту власти в государстве, которое опирается на стольких именитых мужей; нескольким объединившим усилия будет гораздо легче справляться с обязанностями по управлению им. В этой речи было больше напыщенности, нежели искренности; Тиберий, то ли от природы, то ли по привычке, и тогда, когда ничего не утаивал, обычно выражался расплывчато и туманно. Теперь, когда он старался как можно глубже упрятать подлинный смысл своих побуждений, в его словах было особенно много неясного и двусмысленного. Но сенаторы, которые больше всего боялись как-нибудь обнаружить, что они его понимают, не поскупились на жалобы, слезы, мольбы; они простирали руки к богам, к изображению Августа, к коленям Тиберия; тогда он приказал принести и прочесть памятную записку [49] . Об этой памятной записке сообщает и Светоний (Жизнь двенадцати цезарей. Август, 101). . В ней содержались сведения о государственной казне, о количестве граждан и союзников на военной службе, о числе кораблей, о царствах, провинциях, налогах прямых и косвенных, об обычных расходах и суммах, предназначенных для раздач и пожалований. Все это было собственноручно написано Августом, присовокуплявшим совет держаться в границах империи, — неясно, из осторожности или из ревности.