Борис Шапошников - Мозг армии. Том 1

«Недостаток средств или хотя бы только невозможность своевременно доставлять их, вследствие перерыва сообщений или плохо устроенной администрации, вызвали бы в армии, при настоящей ее численности, голод и лишения, которые противника ее привели бы к цели с меньшей опасностью и скорее, чем действие оружием. В виду этого в будущей войне у одних наций после попыток к решению спора оружием, которые будут стоить слишком значительных жертв, у других – в силу их уверенности в каких-либо преимуществах организации, могут явиться расчеты решить участь войны посредством истощения средств своего противника, употребляя оружие уже только как вспомогательное средство».

Придя к таким выводам о продолжительности будущей войны, вследствие большого влияния, оказываемого экономической силой, анонимный автор «Будущей войны» невольно задавался вопросом: ведется ли в государствах промышленная и хозяйственная подготовка к войне.

«Общие планы операций для войны с тем или другим противником, несомненно, выработаны в главных штабах всех армий, – так значится в «Будущей войне». В этих планах, по всей вероятности обозначено, по примерному расчету, и время, какое может потребоваться для достижения той иди другой цели. Но позволительно сомневаться, чтобы в этих планах были достаточно приняты во внимание условия экономические».

«Нам случалось несколько раз говорить об этом предмете с бывшим французским морским министром (впоследствии президентом совета) Бюрдо, человеком выдающихся способностей. Он прямо признался, что во Франции в то время, когда военным министром был Фрейсинэ, предположено было предпринять составление расчета тех экономических условий, какие бы сопровождали войну, но что предположение это было оставлено, вследствие оппозиции военных сфер».

«К участию к такого рода исследованию пришлось бы пригласить и экономистов, что не могло бы остаться тайной. А между тем, ни о чем подобном не было слышно. Даже если бы официальное исследование и не было доводимо до каких-либо окончательных определений, то уже самое выяснение и сопоставление всех, связанных с войной экономических явлений и условий, могло бы побудить к более осторожному ведению международных переговоров по таким вопросам, из-за которых может возникнуть война; в крайнем случае, если бы она сделалась неизбежной, то стороны воли бы ее с полным сознанием ее экономических последствий, а не с закрытыми глазами, как то, в большинстве случаев, бывало доселе».

Германский генеральный штаб может утешаться, что и остальные «мозги армий» также отличались консервативностью во взглядах на характер будущей войны и не шли на сделанные им «штатскими» людьми предложения по причинам сохранения тайны. Последняя едва ли бережно хранилась французским генеральным штабом, а вред от отсутствия экономической подготовки войны был большой.

Мы не верим во всевозможные «пророчества», и приведенное выше суждение экономистов о характере и продолжительности будущей войны относим исключительно к продуманному учету экономической силы и ее влияния на войну.

Сказанное нами о двух видах стратегии, конечно, и до мировой войны не было секретом. Как известно, гражданский профессор Дельбрюк, выступивший с проповедью стратегии измора, был яростно атакован германским генеральным штабом еще задолго до мировой войны. Нельзя сказать, что эта атака кончилась еще и ныне.

«Изуверы» стратегии сокрушения были сильны не только на берегах Шпрее, но и в остальных государствах Европы, числя в своем лагере много выдающихся военных умов. В доказательство правоты своих положений они подводили под стратегию сокрушения тот же самый экономический базис, из которого исходил и Дельбрюк.

А. Свечин справедливо пишет, что «все генеральные штабы всех государств организовали всю подготовку к мировой войне, исходя из непоколебимой веры в стратегию сокрушения, испытали жесточайшее разочарование; в точение самой войны они не могли ориентировать свое мышление, искусственно односторонне воспитанное, в действительных условиях войны на измор».

Должны отметить, что и после войны, спустя 10 лет, составители истории мировой войны в Германии под маркой «Государственного архива» не хотят признать допущенной ошибки в определении характера прошедшей войны.

В первом томе «Истории рейхсархива», посвящая главу «продолжительности войны и экономике», историки с берегов Шпрее доказывают, что Германия но могла долгое время существовать на свои средства как в продовольствии, так и в запасах сырья для промышленности. Нельзя было долго оставаться без связи с внешним миром, так как в противном случае был бы подорван дух народа. «В этих видах, – пишет «история», – все ответственные государственные учреждения, равно как и хозяйственные, были одного мнения, что в случае войны необходимо добиваться решения как можно скорее. Также и по экономическим причинам нужно было скорее достигнуть победы».

Забыт был старик Мольтке с его пророчеством о характере и продолжительности мировой войны, не говоря уже о Клаузевице, имя которого, хотя и вспоминалось с почетом, но как традиция. Дух же учения этого философа войны в своей основе был чужд германскому генеральному штабу, вывернувшему наизнанку и самого Фридриха Великого.

«Может ли быть что-нибудь более удивительным, – писал Дельбрюк, – чем то, что через сто лет после Фридриха прусский генеральный штаб перестал понимать его стратегию… Но, как это ни удивительно, это все же остается фактом»…

Ныне мы снова стоим перед знаменательным фактом, когда сошедший со сцены германский генеральный штаб, в лице своих остатков – архивных людей, «перестал понимать стратегию» не только эпохи Фридриха, но и наших дней. Так силен мираж «сокрушения»…

Жестокие уроки мировой войны подтвердили полностью положение Маркса и Энгельса, что «первичным» в общественных отношениях, следовательно, и в войне, является экономическая сила.