Борис Шапошников - Мозг армии. Том 1

Если борьба на политическом фронте не требовала от начальника штаба особых трудов по подготовке к ней самих сотрудников, то для победы на военном фронте генеральный штаб Мольтке, как и сам Мольтке, должны были выдержать упорные бои.

В энергии и решительности германским строевым начальникам, в общей их массе, отказать было нельзя, им недоставало знаний «современного» военного дела и его перспектив на будущее. Необходимо было это восполнить.

Эту миссию и взял на себя Мольтке, привлекая к ней свой генеральный штаб, предварительно подготовив последний к такой работе. Начальник генерального штаба деятельно принимается за это. Путем вовлечения ближайших своих сотрудников в изучение современных войн, составления их историй с необходимыми выводами на будущее, путем полевых поездок, индивидуального решения сотрудниками тактических задач, даваемых начальником генерального штаба, разбором их, – Мольтке подготовлял и воспитывал свой генеральный штаб для широкой работы на военное поле и устанавливал единомыслие между собой и своими подчиненными по военным вопросам.

К практической деятельности Мольтке обычно давал лишь общие указания и директивы, а детальная работа выполнялась уже подчиненными ему начальниками отделении. Наконец, им же поручалась и специальная проработка тех или иных вопросов.

Таким образом, от сотрудников Большого генерального штаба Германии его начальником требовалось широкое военное образование, логичность мысли, уменье кратко и ясно и без шаблона выражать ее, уменье принимать соответствующие решения, и ко всему этому--отличная четкая исполнительная работа. На ряду с этим, помощники Мольтке должны были обладать соответствующими энергией и характером, чтобы быть «полубогами», на роль которых их готовил начальник генерального штаба.

В его понятиях и ко всему отмеченному выше, «полубог» должен отличаться скромностью, молчаливостью, отсутствием стремления выделиться как на службе, так и вне ее, но он обязан быть твердым в своих действиях при любой обстановке. Сам Мольтке показывал в этом пример, заслужив эпитет «молчальника». Однако, не все помощники отличались указанными достоинствами и иногда вступали в довольно страстный спор со своими противниками, будь то лица командного состава или политические деятели. Борьба выводила из равновесия этих представителей германского Олимпа. Всем известен случай из войны 1870 года, когда будущий германский канцлер, а тогда начальник штаба Х корпуса, Каприви хлыстом создал историческую славу командиру кавалерийской бригады Бредову, послав его этим веским аргументом в атаку. Правда, наши современники отмечают скромность Каприви, не афишировавшего свой поступок и предоставившего все лавры Бредову (А. Свечин «История воен. искусства» ч. Ш, стр. 129). но для нас этот случай довольно характерен, показывая, какие приемы применялись «молчальниками» германского генерального штаба в целях воздействия на командные инстанции.

По другим источникам, Каприви послал хлыстом в атаку не Бредова. а командира другой кавалерийской бригады Редерна. С Бредовым же в смысле его понуждения к атаке, вел «крупный разговор» Фойгт-Ретц – начальник штаба III корпуса Альвенслебена. Говорим это лишь для установления факта, но сама суть его не меняется.

В 1870 году генеральный штаб уже чувствовал почву под ногами и мог пускать в дело хлыст для «скромного» и «молчаливого» управления войсками, выявляя тенденции, кои были заложены в него знаменитым Мольтке. Нам думается, что, испытав подобный образ управления генерального штаба, Бредов и Редерн жали сочувственно руку Бисмарку, которому не страшны были хлысты «полубогов». Если сам Мольтке отличался изящными манерами и танцами, столь необходимыми для салонов, то его сотрудники, во всяком случае, в поле этих качеств не выявляли, да и не только в поле.

Мы отнюдь не хотим обвинять «полубогов» в отсутствии у них «хорошего тона», наоборот, отмечаем в них сильный характер, энергию, но вместе с тем не можем и согласиться с подобными приемами воспитания к себе уважения и подчинения своей воли.

Так или иначе, мы должны отметить, что сотрудники Мольтке: 1) не чуждались политики; 2) отличались широким военным образованием; 3) были людьми с характером и 4) в своей деятельности проявляли большую работоспособность и технический навык.

Со смертью своего начальника штаба, его ближайшие помощники оказались у кормила власти не только военной, но и гражданской. Следуя заветам своего учителя, они продолжали держать на надлежащем уровне военную подготовку своих помощников, но в политических самостоятельных выступлениях начали терпеть крах (Вальдерзее, Каприви).

Политический крах не оказался без последствий на следующем поколении германского генерального штаба, начавшего свою деятельность до вступлением в должность начальника генерального штаба Шлиффена.

«Нашим учителем и воспитателем для «великой современной войны» был фельдмаршал фон Шлиффен», – так свидетельствует наш современник Куль в своем труде «Германский генеральный штаб».

В предшествующей главе мы отчасти познакомились со взглядами Шлиффена на роль полководца. В паши рамки не входит давать облик самого Шлиффена, но к взглядам его мы будем не раз возвращаться. В данное время для нас интересны те требования, кои предъявлялись им к своим ближайшим сотрудникам. Многие из последних, находясь при Шлиффене уже на высоких должностях, а иные начав службу при нем, выявили себя так или иначе в мировой войне.

Прежде всего, мы должны отметить, что, плохо устанавливая связь с политикой, Шлиффен вел свою собственную политику, но, что называется, про себя, изредка выявляя ее перед своими сотрудниками. Поняв на судьбе своих предшественников, что активное вмешательство в политику чревато последствиями, начальник генерального штаба старался не выявлять своего лица, а тем более втягивать в это своих ближайших сотрудников. Поэтому вполне понятно приведенное нами заявление Людендорфа, что он политическими партиями не интересовался.

Как известно, после мировой войны на генеральный штаб не только Антанта, но даже и в Германии многие политические деятели возвели обвинения в мировой катастрофе, и он, как признанный виновник войны, оказался стертым с лица земли. Таким образом, наше заявление, что генеральный штаб в Берлине оказывался чуждым политике, как будто страдает неточностью. Охотно спешим исправить свою ошибку. Вернее, нужно сказать, что германский генеральный штаб вел свою военную политику, основанную на милитаризме, без учета «первичного» в ней, и в своих политических предпосылках был безусловно безграмотен. Политика генерального штаба была «казенного» образца была политикой специалистов своего дела, но не государственных людей. Мышление последних не было свойственно представителям германского генерального штаба, ибо оно и не развивалось их начальником Шлиффеном.