Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Книга IV. 1584-1613

Из знатных фамилий особенным расположением царя пользовались три: князья Мстиславские, князья Глинские и Романовы-Захарьины-Юрьевы — все три находившиеся в родстве с царским домом; в духовной Иоанна насчет их читаем: «Чем отец наш князь великий Василий пожаловал князя Федора Мстиславского, и что я придал сыну его, князю Ивану, и сын мой Иван в ту его вотчину и у его детей не вступается. А что я пожаловал князя Михаила князя Васильева сына Львовича Глинского вотчиною, и сын мой Иван у него и у его детей не вступается ничем. А что я пожаловал Романову жену Юрьевича и ее сына Никиту волостями и селами, и сын мой Иван в ту вотчину у них и у детей их не вступается». Князья Мстиславские и Глинские были приезжие из Литвы недавно и в средствах содержания зависели от милостей государя; иного рода распоряжения видим относительно русских князей Рюриковичей, которые, и поступивши в служилые князья, сохраняли еще богатые отчины. У князя Воротынского взята была его старая вотчина, город Одоев с двумя другими городами, и взамен дана вотчина на севере, город Стародуб Ряполовский, муромская волость Мошок, нижегородское село Княгинино и на Волге Фокино селище. В духовной же Иоанна находим указания на отнятие отчин у потомков Стародубских князей — князей Гундоровых, Пожарских, Тулуповых, Ромодановских, Ковровых, Кривоезерских, Нагаевых, Стародубских (собственно), Палецких; далее в духовной читаем: «Которые вотчины я взял у князей ярославских, те вотчины сыну моему Феодору». Для скорейшего перехода княжеских вотчин в казну в дополнительных указах к Судебнику сделаны следующие распоряжения: «Которые вотчины за князьями ярославскими, стародубскими, ростовскими, суздальскими, тверскими, Оболенскими, белозерскими, воротынскими, мосальскими, Трубецкими, одоевскими и за другими служилыми князьями вотчины старинные: тем князьям вотчин своих не продавать, не менять, за дочерьми и сестрами в приданое не давать; а которого князя бездетна не станет, и те вотчины брать на государя. А который князь напишет в своей духовной грамоте вотчину своей дочери или родной сестре и душу свою напишет с той вотчины строить (поминать), тех вотчин дочерям и сестрам в приданое не давать, давать приданое и душу поминать из животов (движимого имения); а у которого князя не будет столько животов, чтоб можно было за дочерью или сестрою в приданое дать и душу поминать, то государь, рассудя по вотчине, велит дать из своей казны, а вотчины велит государь взять на себя. А который князь вотчину свою напишет брату родному, или двоюродному, или племяннику, родного брата сыну, или какому-нибудь ближнему роду (родственнику), кроме тех степеней, в которых можно между собою жениться: и государь, того посмотря, по вотчине, и по духовной, и по службе, кому какую вотчину напишет, велит указ учинить. А которого князя не стало бездетна и останется у него жена, и откажет ей муж в духовной что-нибудь из вотчины, то жить ей на этой вотчине до смерти; а как ее не станет, то вотчина на царя, а душу ее велит государь из своей казны устроить. А который князь напишет жене в духовной всю свою вотчину, а вотчина будет велика, то государь о той вотчине указ учинит». Вследствие этого распоряжения встречаем грамоты с любопытными выражениями, например: «Я, царь и великий князь, пожаловал князя Бориса Дмитриевича Палецкого, отца его и братьев вотчиною, по брата его, князя Андрея духовной грамоте. Жить князю Борису в тех селах и владеть ему ими до смерти, а умрет или пострижется, то по нем дать за те села в монастыри, по нашему уложенью, деньги, а те села взять на меня, царя и великого князя». До нас дошла любопытная докладная грамота государю о покупке боярином Шереметевым вотчины: в грамоте покупатель говорит, что он покупает «по жалованной царской грамоте».

Мы видели, как изменение отношений членов дружины к великому князю московскому отразилось на именах служилых людей в отписках их к государю: при Иоанне III знатные люди подписываются обыкновенными именами: Иван и Василий; менее знатные употребляют уменьшительные: Иванец, Васюк; при Василии встречаем форму уменьшительную, уничижительную для людей незначительных, например Илейка; при Иоанне IV и люди знатные начинают употреблять эту последнюю форму: например, князь Александр Стригин подписывается: «холоп твой Олешка Стригин»; потом встречаем: «Федко Умный-Колычев» и т.д., а самые знатные, как, например, боярин Челяднин, употребляют форму на ец или юк.

Но, преклоняясь все более и более пред значением единого властителя и самодержца, члены дружины, теперь принявшие название людей служилых, ревниво берегли родовую честь при служебных столкновениях друг с другом: число местнических случаев увеличивается все более и более. Это умножение местнических случаев мы не можем приписать только тому, что от описываемого времени дошло до нас большое количество более полных известий о них; мы имеем полное право принять, что были причины, действительно увеличивавшие местнические случаи в описываемое время. Во время усиления Московского княжества за счет других княжеств Северо-Восточной России дружина князей московских наполнялась пришельцами, которые получали место по назначению великого князя, их принимавшего; если это место не казалось им достаточно почетным, то они отъезжали в другие княжества; если оставались, то начинали новую службу, независимую от прежних преданий; притом число их было невелико; число походов, в которых бы сталкивались многие из них, было также не велико; служебные отношения предков были так недавни, так на памяти всех, что трудно было им при самом назначении подавать повод к столкновениям, а если и случались они, то решались легко. Начали приезжать князья, заняли первые места, но какие могли быть местнические столкновения между ними? Их служба была слишком нова. Но чем старее становилась служба княжеских и служилых родов, чем большее число поколений прошло в этой службе, чем многочисленнее становился двор государей московских и чем обширнее делались военные предприятия и блистательнее придворные торжества, тем чаще должны были встречаться местнические случаи, тем запутаннее должны были они становиться. Понятно, что по мере увеличения местнических случаев, столь вредного для службы, правительство должно было предпринимать меры для их ограничения, должно было стараться уменьшать в службе число столкновений, объявляя, что такие-то места не находятся ни в каком отношении друг к другу, ни в равном, ни в подчиненном; с другой стороны, должно было стараться определить и некоторые родовые отношения: вот почему с большою осторожностию надобно объяснить древние княжеские родовые отношения позднейшими определениями старшинства родовых ступеней, встречаемыми в местнических случаях и составившимися явно уже по воле правительства, по его уложению.